Превращение
Шрифт:
Длинной змеей-удавкой цифры проплыли у меня перед глазами, скрылись в невидимые воротца и показались вновь из левых дверей компьютерной памяти. Еще один круг, и я наконец поняла, откуда я знаю высветившийся номер, —
звонил Лео.
Телефон последний раз обиженно вякнул и замолчал, выкинув на экран информацию о пропущенном звонке.
Да, я не должна была этого делать. Это было пространство Макса, и я не имела права в него вторгаться. Но желание подтвердить догадку было сильнее. Экран стал обиженно гаснуть, и я, желая его пробудить, коснулась иконки с зеленой трубочкой. Смартфон ожил, показывая
Плюс тридцать три, шестьсот одиннадцать… Мне Лео прислал эсэмэску, Макса предупредил в устной форме. Папа Король волнуется о своем подопечном.
Макс позвонил Лео, и нам теперь надо ждать гостей? Позвонил и ничего не сказал мне? Почему? Есть нечто, что надо скрыть от меня?
За дверью раздались шаги. Я перекинула телефон из руки в руку, соображая, что с ним делать, словно его недавняя вибрация, обозначившееся желание соединить богом забытую избушку рыбака с внешним миром, была чем-то
наказуемым.
Макс вошел в комнату, принеся с собой резковатые запахи приправ. Я сунула телефон под подушку. И только потом сообразила — зачем? Ведь он лежал в кармане пальто!
— Держи, это тебя согреет.
В его руках была моя чашка, из которой поднимался дымок. Пахло корицей и кардамоном.
— Глинтвейн, напиток, бодрящий кровь. Он сейчас не лишний.
Быстро глянула на Макса, опустила глаза. Почему-то мне было страшно сказать, что я знаю о его звонке Лео, страшно задавать такой простой и такой ни к чему не обязывающий вопрос — чего нам теперь ждать?
Отхлебнула рубиново-красной жидкости, обожглась и, терпя боль, прошептала:
— У тебя в пальто что-то скрипело и ухало. Ты из леса принес лешего? Или душа лося пришла за отмщением? — Я приподняла уголок подушки, показывая задремавший смартфон.
— Версия с лосем мне нравится больше. Макс забрал у меня чашку, сел на кровать и стал остужать глинтвейн, держа в своих ладонях. К телефону он даже не потянулся. Так и хотелось сказать ему: «Ну что же ты? Звонил Лео! Ты наверняка ждал от него известий. Вы о чем-то договаривались. Он сейчас скажет номер рейса, на котором прилетит, и тебе надо не опоздать его встретить!»
— Все, теперь уже не горячо.
Макс передал мне чашку, подвинулся на кровати так, чтобы мне было удобней сесть, не сильно путаясь в одеялах. Мой любимый старался мне угодить, а я не шевелилась. Сидела, чувствуя, как в памяти продолжает противно зудеть телефон.
«Он не хочет говорить. Он что-то опять задумал».
Не ощущая вкуса, сделала глоток. Глинтвейн не столько согрел, сколько родил раздражение. Меня вдруг взбесило, что я уже который день вынуждена жить в этом бардаке, запертая в снежном плену, откуда нельзя выбраться. И при этом не понимать, что происходит вокруг.
— Когда мы отсюда уедем? — Терпкий, с неприятной горчинкой напиток в меня не шел.
— Скоро.
Нет, Макс не будет смотреть, кто ему звонил. Кажется, он и так все понял. Больше того — знает, что ему хотели сказать.
— Когда?
— Когда прекратится метель.
— А она когда-нибудь прекратится?
— Дня через два-три. Все равно в такую погоду до нас никто не доберется.
«Как и мы не выберемся!» — хотелось крикнуть мне, но я сильнее поджала губы. Макс, всегда прекрасно чувствовавший мое настроение, спрыгнул
— Не нравится мне это место. Тревожное.
— Ты что-то видишь?
— Да. Страшные картинки. Словно зовут на помощь. Плачут. Это как-то связано с нами?
— Раз мы здесь, значит, связано.
— Кто же из нас будет плакать?
Риторический вопрос, из нас двоих плакать способна только я.
— Вряд ли повторится то, что уже было, — неубедительно успокоил меня Макс.
— А что было?
Он внимательно посмотрел на меня, и видение мгновенно вернулось ко мне, стирая перед глазами образ любимого. Страшное, перекошенное страхом лицо. Человеческое тело, падающее на дорогу сухой куклой. Ужас, мечущийся между домами.
— Неподалеку здесь была деревня. Ее не стало сорок лет назад. — Голос Макса был глух. Так, наверное, сказитель Баян начинал свои бесконечные песни.
— Почему? — Странно, что меня это раньше не заинтересовало. Счастье мое было безоблачно, ничего другого на ум не шло.
— После войны сюда пришли вампиры во главе с Эдгаром. Темная, всеми забытая поморская деревня. Они рассчитывали здесь неплохо провести время. Так и получилось. Смотрители опоздали. Спасать было уже почти некого.
— Зачем же сюда приехал Лео? Он не знал, что здесь произошло?
— Знал. После всего случившегося сюда не заглядывал ни один вампир. Это самое спокойное место на Земле. До недавних пор. Хотя я бы все равно не торопился отсюда уезжать.
— Вампиры ушли, остались Смотрители.
— Прошло сорок лет! Офис Смотрителей в Мезени утонул и паутине.
Я отставила чашку, сползла на подушку, демонстративно несколько раз подпрыгнула, выражая снос недовольство. Макс сел на соседнюю
кровать, вытянул ноги.
В кухне вдруг стало тихо, отчего метель словно приблизилась. Ветер бросал в уцелевшие окна горсти колкого снега, как будто сухого речного песка. Он с шуршанием осыпался. Иногда попадались более крупные «камешки», и тогда стекло тонко сотрясалось. Внезапный сквозняк проносился по комнате, холодом мазал по лицу. Половицы вздыхали, и, как бы откликаясь на их жалобу, начинало тихонько завывать в трубе, печь, по желанию сумасшедшей щуки, трогалась с места и уплывала вдаль. Стон вырывался из трубы на улицу и возвращался к окнам, с шорохом пробегал вдоль стен, проваливался в сугроб и затихал. И потом вновь рождался тонкий, противный, на границе слуха визг. Нарастал, изображая из себя прибытие поезда, пытался прорваться в дверь, отчего створка недовольно вздрагивала. И тогда мне казалось, что те самые гости, о которых говорил Аскольд, уже подходят к дому, стоят под окнами, вздыхают, ждут своего часа. Я так и видела их темные ряды. Вот они сначала кажутся сгустками метели, но затем приближаются, видны их крупные фигуры, слышен их размеренный шаг, уверенная поступь
Гости ждут. Но стоит только шевельнуться, как они ворвутся в дом. А всё из-за того, что бежать надо было сразу, как только появились шведы, а не пережидать непогоду, слушая недовольный вой ветра.
— Это было бы по правилам, — говорит Макс и отворачивается.
Ну да, по правилам — держать карты на столе и каждый свой шаг обговаривать. Но честно никто ничего делать не будет, а потому надо придумать другой ход, который не впишется ни в одно правило!
Я засыпала, понимая, что вырваться из правила не смогу.