Превращение
Шрифт:
— Откуда к нам? — отвлекли меня котятки. С трудом оторвала взгляд от сидящей.
— Я из… — запнулась. Откуда я? — Из дома.
— Это вы в Сёмже живете? — чуть в нос, насморочно, спросил черноволосый.
— Рядом. В домике рыбака.
— И что вы там делаете?
Я пожала плечами. Мне было неприятно, что продавец не появляется. Тревожно. Есть ли здесь вообще продавец? Наверное, есть, ведь кто-то должен был следить за кафе.
— А тебя как зовут? — выступила вперед розовая курточка.
— Маша. — Неловкость нарастала.
и манило снова посмотреть на сидящую в углу. — Заехала посмотреть ваш город.
— Я — Таня. — Мне протянули красных котяток. — А знаешь, мы все время видели здесь каких-то чужих. Они тоже в домике рыбака живут?
— И ты, значит, с теми? — перебил Таню своим вопросом брюнет.
Ему можно было не отвечать. Нагло он себя ведет. Я снова посмотрела на сидящую. Она уткнулась в свою булку, глаз не поднимала. У нее что-то с лицом?
— С теми? — тянула я время.
Ну, конечно, Макс водил Маринку в город, чтобы она привыкала. Их не могли не видеть. Сюда наверняка приезжал Сторожев. Где-то здесь есть клуб, где показывают кино. Таня все еще подавала мне руку.
— Ты на них не похожа, — наблюдательно заметил черный парень.
— Почему я должна быть на них похожа? — Я коснулась теплой перчатки, надеясь тем самым отделаться от девушки в розовом, но та перехватила мою руку.
— Круто! — Таня приблизилась, вглядываясь в мое лицо, словно там помимо глаз и носа имелись еще мои паспортные данные с пропиской. Перед собой я увидела подернутую прыщами кожу, выжженные обесцвечиванием сиреневые волосы. — А ты откуда? Из Москвы?
— Почему из Москвы? — Я попыталась освободиться из крепкого захвата котят, но красные перчатки держали цепко.
— Ну вот — Таня оглянулась на черноволосого, одарив его чистой открытой улыбкой. — А ты врал, что они роботы!
— Роботы и есть, — еще больше ссутулился парень.
— Сам ты робот! — разозлилась я, отворачиваясь.
Говорили мы довольно громко, но продавец все не выходил. Ничего себе гостеприимство в этом городке! Но вдруг что-то заставило меня в который раз повернуться к сидяшей отдельно. Она подняла лицо, но смотрела не на меня, а в сторону. Взгляд пустой, отсутствующий. Да она слепа!
— Чего привязался? — одернула приятеля девушка в мохеровой шапочке. — Человек и человек. Все какое-то развлечение. Маша, а те два парня, что здесь появлялись, они тебе кто?
— Друзья. — Версия родилась сразу. — Мы на каникулы приехали. Я с сестрой. И Макс… Он у нас старший.
— Мерзликина, — представилась мохеровая шапочка. — Не поморозились там?
— Вроде все в порядке. У нас дизель. Печка хорошо работает.
— Соколов! — крикнула Мерзликина русому парню. — Поздоровайся с девушкой. Хватит пялиться на Соньку, она скоро заикаться от твоих взглядов начнет.
Соколов нехотя перевел глаза с блондинки на меня.
— Алеша, — представился он, коротко кивнув. — А эта милая красивая девушка Соня.
— Отвали! — устало произнесла
— Ну, и чего ты так все время смотришь? — прогнусавил брюнет. Я ему не нравилась.
Наверное, я и правда слишком внимательно их рассматривала. Особенно слепую. Она снова опустила голову, сосредоточившись на булке.
— Шеремет, не надо, — дернула черного Таня.
— Если что, меня Володей зовут, — более миролюбиво представился парень. И протянул мне руку.
Надо пожать? Сдернула варежку, коснулась его холодных пальцев.
— Очень приятно.
— Мерзнешь, что ли? — кивнул он на мою утепленную амуницию.
— У вас здесь не жарко, — согласилась я.
— А твои налегке гуляют. — Шеремет развернулся к столику. Мне осталось видно только его спину и вялый полупрофиль. — Видел я тут одного — в пальтишке. Простудиться не боится?
— Они моржи, им не холодно, — неудачно соврала я.
— Моржи, коржи… — Парень зябко передернул плечами. — Странные. Роботы. Компания смотрела на меня выжидающе.
Словно я сейчас должна была показать фокус с превращением, рассказать наизусть книгу сказок Шехерезады или сплясать танец джига.
— А ты, типа, с высоким? — по-деловому все расставлял на свои места Шеремет.
— Типа. — Дыхание перехватило. Я почувствовала опасность и остановилась. Меня тут же подхватили под локоть котятки.
— Ой, Вовка, прекрати! Чего ты сразу?
Чувство опасности исчезло. Вероятное развитие событий с последующими разборками стало неактуально.
— А это кто? — кивнула я на слепую, пытаясь разбавить градус неловкости.
— Морковка! — всплеснула руками Таня, бросая меня и устремляясь к сидящей в углу. — Ну, чего ты ее крошишь?
Девочка спешно сунула булку в рот, словно у нее могли отобрать угощение.
— Это Морковкина. — Таня тормошила слепую. Обладательнице старой шубы не нравилось такое обращение, но она молчала. Смотрела на меня остановившимся взглядом. Вместо глаз у нее были темные пятна. Словно бельма, закрывающие от нее мир.
— Да бросьте вы ее, — вяло махнул рукой Шеремет.
— Давно с ней это? — Я и не заметила, как подошла ближе. Слепая повернула голову на мой голос. Что-то почувствовала.
— Морковка, это Маша. Она из Москвы. — представила меня Таня, все перепутав.
— С глазами у нее давно? — повторила я и провела ладонью перед лицом девочки.
Та не отреагировала. Промолчала. Лишь улыбнулась. Вместо нее ответила Мерзликина:
— У нее мать пьет.
Странный диагноз. Если мать пьет, то ребенок слепнет? Чушь какая! Здесь была обыкновенная порча. Примитивная, некрасивая. Я посмотрела на Морковкину, и мне захотелось ее умыть. Я так и видела, как в подставленные ковшиком ладони падает из крана вода, колышется, переливается через край. К ней склоняется лицо. Слова заговора гулким эхом отдаются от стен, тонут в воде. Что-то надо сказать простое…