Превращенная в мужчину
Шрифт:
Эндри согласилась:
— Нет, вы ее не хотите. Это — так. Ни души, ни тела, которое ей принадлежит.
— Что тут общего? — вспылил он.
Она сказала ему совсем тихо:
— Неужели ты совсем не замечаешь, как я тоскую по тебе?
Он встал, не ответив. Прошелся несколько раз взад и вперед по террасе и вышел, не обернувшись.
Ни в эту ночь, ни на следующий день Ян не пришел домой. Вечером явился уличный мальчишка и доложил, что он наверху, на Анакапри, у своего друга художника. Только через три дня Ян вернулся. Он вел себя
Ежедневно они плавали в море. Он заказывал где-нибудь лодочника, и они выезжали. Раздевшись в лодке, прыгали в воду. Сидели на скалах, грелись на солнце.
Однажды под утренним солнцем они пошли на гору Тиберио. Прошли мимо Арко, спустились по ступеням вниз к гроту Митрас. Затем, карабкаясь с отвесного утеса, сползли к морю. Внизу сидели на узкой полосе прибрежного утеса и ждали лодочника с их купальными костюмами. Затем Ян вспомнил, что сегодня велел подъехать лодочнику с другой стороны, в маленькую бухту при Фортино.
— Тогда нам остается только купаться в таком виде, — воскликнул он. — Твои монахини нас не увидят, да и вообще ни один человек. Солнце высушит нас и без простынь.
Они плавали между скал. Он собирал маленькие устрицы, раскрывал их и давал ей есть. Потом нырнул и достал большого фиолетового морского ежа… Разбил его камнем и показал ей оранжевоокрашенные яйца.
— Их тоже есть? — спросила она.
— Конечно, ешь, — уговаривал он ее. — Это — лакомство. Так как Карло Спадаро катается с нашим завтраком у Монте-Михеле, то уж я должен что-либо поискать для тебя. Сыта ты, конечно, едва ли будешь…
Море было совершенно спокойно. Ни малейшего ветерка. Рак-пустынник и крабы бегали среди камней. Внизу на дне виднелись маленькие рыбки. Там были черно-белые в полосках с большими головами и другие — с длинными плавниками, красные с желтыми полосками.
— Они выглядят, как твои купальные штанишки в Войланде! — воскликнул он. — Помнишь, Приблудная Птичка?
Затем он вспомнил, что где-то поблизости должен быть грот, которого он еще не видел. Его лодочник часто показывал ему это место, но туда нельзя было попасть на лодке, а для того, чтобы пуститься вплавь, море всякий раз было слишком бурным.
— Далеко? — спросила он.
— Быть может, с полчаса, — ответил он. — точно не знаю. Но мы уж его отыщем.
Они поплыли, обогнули мыс. Вдали виднелись выступающие из моря скалы Фараглиони. Он держался около скалы, искал и ничего не находил. Время шло, и Эндри уже чувствовала себя несколько уставшей.
— Как долго мы уже плывем? — спросила она.
Он посмотрел вверх на солнце.
— Может быть, час, — ответил он, — или еще больше. Ты устала?
Она ответила отрицательно и поплыла за ним. Она хорошо знала, что он не вернется. Более сотни гротов знал он на острове. Если найдет наконец и этот — покажет ей: вот он! Больше ничего! Но пока он его ищет, этот грот кажется ему самым важным на свете.
Вода была тепловатая, но Эндри становилось холодно. А он все подгонял и настаивал.
Вблизи, под отвесным утесом, выдвинулась в море ровная каменная площадка.
— Здесь ты можешь передохнуть, — сказал Ян.
Они поплыли туда. Но площадка
— Он тут! — воскликнул Ян. — Подержись за камень, а я поплыву туда внутрь.
Она схватилась за грань камня и крепко держалась. Ей казалось немыслимым проплыть обратно столь длинное расстояние.
Спустя некоторое время он вернулся обратно. Глаза его сияли.
— Поторопись, Приблудная Птичка, — торжествовал он, — чудесный грот, чудесный.
Они обогнули край камня, и Ян указал ей место в скале. Она не видела, однако, ни намека на отверстие. Только вода немного подымалась и опускалась, а сверху временами из узкой дыры брызгала небольшая струя.
— Ты должна нырнуть, — сказал он, — вход под скалой. Возьми меня за ногу и следуй за мной.
Он не дал ей времени на раздумье, нырнул с головой, выбросив ноги в воздух. Автоматически она схватила его ступню и нырнула за ним. Затем поднялась под водой, ткнулась головой о скалу, выпустила ногу. В тот же момент почувствовала, как ее схватили за плечи, толкнули вниз, потянули вперед. При этом она глотнула соленой воды.
Немедленно вслед за этим она снова появилась над водой. Фыркала, кашляла, отплевывалась. Почувствовав дно под ногами, она встряхнулась. Ее окружал полумрак. Ян взял ее за руку и повел. Они вступили на тонкий песок. Стало яснее и светлее. Над их головами скала несколько раздалась: лучи солнца падали в грот. Дно медленно подымалось. Их принял мягкий песочный берег. Она легла, спустившись с ногами до подбородка в теплую воду. На ее груди играл теплый солнечный луч.
Она скоро отдышалась, поднялась и села. Перед ней, наполовину в воде, лежал Ян. Его кожа, там, где ее омывала вода, походила на синий, как глетчер, мрамор. А над водой была коричневой и теплой.
— Ну, как тебе нравится здесь? — спросил он ее.
Она осмотрелась кругом. Наверху, в крыше из скалы, была узкая дыра, к тому же зубчатая. Один лишь дрожащий солнечный луч наклонно проникал через нее. Почти белым блестел внизу песок, а воздух казался темно-синим. Над ней скала отсвечивала красно-коричневым блеском, дальше казалась желтой и черной. Вода под расщелиной в скале была зеленая, а там, где омывала ее ноги, светло-голубая. А сзади она была темно-синей, почти фиолетовой, наконец, совершенно черной.
Ей все еще было холодно. Она слегка дрожала. Он подошел к ней, стряхнул воду с тела: светясь, попрыгали серебряные капли в синеву воздуха. Он сел возле нее, растер ее руки и ноги, плечи и бедра, все тело. Она улыбалась ему, чувствовала, как тепло пульсирует в ее жилах кровь.
Он отпустил ее и только держал ее руку.
— Теперь мы уже не люди, — тихо говорил он. — Мы — водяные существа, дети солнца.
Взор его мечтательно покоился на красках.
— В этом гроте живет морское чудовище, говорят рыбаки. Так, впрочем, думают только самые просвещенные, вроде Карло. Набожные утверждают, что вовсе не морское чудовище живет здесь, а демоны, языческие морские боги. Голоса их, говорят они, можно слышать через дыру сверху.