Превращенная в мужчину
Шрифт:
Но тайный советник Магнус спас положение. Он быстро вскочил короткими ножками на эстраду и поднял руку.
— Милостивые государи! — крикнул он. — Милостивые государи!..
Привыкший выступать перед толпой, он скоро заставил молчать взволнованный зал.
— Простите, пожалуйста, нашей высокоуважаемой ораторше ее небольшое отклонение, вызванное понятным возбуждением. Каждого из нас может увлечь темперамент…
— Только не вас! — прошипела Гелла Рейтлингер.
— Да, меня — нет, — усмехнулся тайный советник, — я миролюбивый
Докторша на кафедре то выгибалась вперед, то откидывала голову назад.
— Меня, во всяком случае, удовлетворяют, господин тайный советник, — перебила она его. — Я охотно предоставлю в ваше распоряжение мой зал, если вы пожелаете прочесть этим господам частную лекцию. Теперь же по вашей великой кротости соблаговолите разрешить мне закончить свой доклад. Я еще немного позволю себе злоупотребить, господа, вашим терпением. В течение долгих месяцев, когда происходило так счастливо проведенное доктором Фальмерайером окончательное отделение обоих содействующих организмов и прочная трансплантация важнейших частей, мы постепенно и по другим признакам убеждались во вполне удавшемся превращении пола. Сперва — по исчезанию женских жировых подушечек. Вы скоро в этом сможете убедиться сами. Хорошо развитый женский бюст пережил обратное развитие. Очень явственно наблюдается разрастание волос по телу по резко выраженному мужскому типу. Развилось, хотя и небольшое, адамово яблоко. Моя пациентка имела глубокий звонкий альт. Он ничего не потерял в звучности, но приобрел мужской оттенок.
Она нажала кнопку звонка.
— А теперь я представлю вам молодого мужчину, который год тому назад вошел в мое учреждение женщиной.
Дверь позади эстрады раскрылась. Двое больничных служителей вкатили носилки и подняли их сзади высоко на винтах. Гелла Рейтлингер подошла к носилкам.
— Так как я не могу назвать имени моего пациента, — заявила она, — то не могу показать вам и его лица. Я вынуждена была согласиться на это пожелание моих заказчиков. Я должна была также дать пациенту сильное снотворное средство, чтобы избавить его от тягостного сознания выставления на показ.
Она сняла простыню и открыла голову, на которой лежала черная полумаска.
— Вуаль достигла бы этой же цели, — прошептал Фальмерайер. — Но нет, Рейтлингер нужна маска, без этого не выходит! Это — таинственно, возбуждает фантазию! Держу пари: репортеры простят ей за это и «детский сад», и «банду безграмотных».
Одним
— Господа слушатели могут, если угодно, подойти сюда отдельными группами! Вначале я просила бы подойти поближе господ ученых…
Ян бросил только один короткий взгляд. Быстрое содрогание прошло по его телу, точно мороз по коже… Это была Эндри!
— Извините меня, доктор, — сказал он, — я не хотел бы на это смотреть.
Он направился к двери и вышел. Стал ходить взад и вперед по коридору. Почувствовал жажду, сошел с лестницы. Нашел буфет, попросил стакан воды, выпил его залпом. После этого поспешил в сад и уселся на скамье за грядой розовых кустов, задумчиво глядя в небо.
«Эндри! — думал он. — Эндри…»
Спустя некоторое время Ян поднялся и, как пьяный, стал бродить по садовым дорожкам. Зашел в парк, услыхал шум и плескание. Маленький водопадик, пара плоских камней, деревянный мостик. Он облокотился на перила и посмотрел вниз. Прыгнул лягушонок. Кругом жужжали стрекозы. Под ним, почти неподвижно подстерегая добычу, застыла форель. «Как она красива!» — подумал он.
Ян пошел дальше. Его давил аромат цветущей черемухи. Он оглянулся — где же дерево?
Что-то белое замерцало сквозь кусты орешника — близко от земли, среди буков, за маленькой лужайкой. Он перепрыгнул через ручей, пробрался через кусты и увидел низко подвешенный гамак, а в нем девушку. Она была в белом простеньком платье, отделанном красным. На белокурых волосах — повязка сестры с голубенькой вуалькой. Охватив голову руками, она плакала.
Помедлив немного, Ян пошел через лужайку. Подошел к девушке и нежно положил ей на плечо руку.
— Роза-Мария! — произнес он.
Она испуганно вскочила, выпрямилась.
— Ты, — прошептала она, — ты?
Схватила платок, вытерла слезы.
— Почему ты плачешь? — спросил Ян.
Она посмотрела на него большими молящими глазами.
— Ты ведь это знаешь!
Он недовольно тряхнул головой.
— Брось плакать! Это не поможет. Что-то случилось?
— Случилось? — повторила она медленно. — Она… он меня поцеловал…
— И… — спрашивал Ян, — и..?
— Больше ничего! — отвечала сестра. — Он ласкал меня и был ко мне очень добр. Он подарил мне маленький золотой башмачок. Я была очень рада — ведь это шло от тебя.
Она смеялась сквозь чистые слезы. Словно солнышко светило в последних каплях дождя.
— Бедный маленький скрипач! — засмеялся он. — А что сделала ты, Роза-Мария?
Она схватила его руку.
— Я сделала то, что ты приказывал. Была так любезна, как только могла. Я ответила поцелуем.