Превратности любви
Шрифт:
«Так вот почему у него глаза не закрываются», – подумал Володя, мысленно представив всю картину произошедшего.
– Любовница вернулась – и сразу в крик. Сбежались соседи, вызвали «скорую», но, как говорится, бедняга уже богу душу отдал.
Михаил закончил маскировать ссадину и сделал шаг в сторону, любуясь своей работой.
– Ну как? – поинтересовался он у Володи.
– По-моему, неплохо, – растерянно ответил Володя, потому что сравнивать ему пока было не с чем, так как опыта по гримированию трупов он еще не приобрел.
– По-моему, тоже, – удовлетворенно произнес Михаил и напоследок любовно провел кистью по щеке мертвеца. – Вон мы из него какого красавца сделали. Прямо загляденье. Все девки его будут.
Володя хотел было заметить, что какие девки могут быть у покойника, тем более на том свете, но передумал и оставил свое замечание при себе.
В это время Михаил посмотрел на часы, что стояли у него за спиной на полке, и, вздохнув, обреченно произнес:
– Сейчас полезут.
Володя тоже бросил взгляд на часы и вдруг увидел, что стрелки показывают без четверти двенадцать. Володя похолодел и внезапно вспомнил, что похоронное бюро находится недалеко от кладбища.
– Кто полезут? Призраки? – облизал он пересохшие губы.
– Да нет, – махнул рукой Михаил и снова вздохнул. – Если бы… Люди. Днем-то им все недосуг. Зато сейчас истерики начнутся, крики, слезы. То, се. Он ведь, как-никак, депутатом был.
И точно, не успел Михаил договорить, как дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая худая женщина в темных очках и длинном черном пальто.
– Я одежду принесла, – глухо произнесла она и кивнула на покойника.
– Давайте, – обрадовался Михаил.
Женщина протянула пакет и села на один из стульев, стоявших возле входной двери, затем вынула из кармана пальто пачку сигарет и зажигалку. Михаил принялся проворно одевать мертвеца. Володе вновь стало нехорошо, и он перевел взгляд на женщину, которая, положив ногу на ногу, затянулась сигаретой и подняла очки вверх.
– А это точно его костюм? – вдруг спросил Михаил.
– Его, – кивнула женщина и усмехнулась. – Домашний.
– Понятно, – озадаченно произнес Михаил, а затем глазами показал Володе на покойника, на которого он только что натянул брюки. Володя увидел, что брюки невероятно коротки усопшему.
– Ну, брюки – это не проблема, – тихим голосом произнес, наклонившись через стол, Михаил, – мы их вуалью прикроем, а вот что с пиджаком делать – ума не приложу.
Взяв в руки пиджак, Володя понял, что и тот мертвецу явно не по размеру.
В это время женщина перестала курить и подошла к ним, встав рядом с Володей.
– Ну что глаза-то вылупил? – вдруг насмешливо произнесла она.
Володя не сразу понял, что вопрос адресован покойнику. Женщина неожиданно с наслаждением выпустила в лицо мертвеца густую струю дыма. Володя даже вздрогнул от такого непочтительного отношения к усопшему.
– Ну смотри, смотри, – сказала женщина и вдруг изо всех сил плюнула в покойника. По нарумяненной щеке медленно пополз плевок ядовито-желтого цвета.
– Женщина, ну что же вы делаете! – укоризненно покачал головой Михаил и принялся убирать следы коварного плевка.
– А мне теперь все можно! – дерзко ответила посетительница. – Утром при народе уже ничего не скажешь, а здесь еще пока можно, – объяснила она и вернулась на свое место, чтобы оттуда с нескрываемым удовольствием наблюдать за мучениями Володи и Михаила, которые в это время пытались облачить покойника в пиджак.
– А у вас дома больше ничего из одежды нет? – спросил Михаил.
– Нет, – покачала головой женщина и закурила новую сигарету. – Я всю его одежду на кусочки порезала, как только узнала, где его нашли. Вот пусть теперь помучается, – злорадно произнесла она. – Не все же мне одной.
Володя наконец понял, что это вдова покойного.
Кое-как мертвеца удалось втиснуть в пиджак. Хорошо, что хотя бы рубашка оказалась впору, радовался Михаил. Не успели они перевести дух после столь нелегкой процедуры, как из коридора донеслись пронзительные женские крики, а затем дверь широко распахнулась, и в комнату влетела женщина в кожаном плаще и с переброшенной через плечо косой, чей конец украшала блестящая заколка.
– Пустите меня! Пустите меня к нему! Я все равно его увижу! – истерически вопила она, хотя ей никто не препятствовал.
«Должно быть, та самая, у которой он собирался есть пельмени», – предположил Володя.
Женщина, увидев покойника, подлетела к столу и упала лицом ему в ноги.
– Нет, это неправда! Этого не может быть! – простонала она.
Володе стало неловко, он всегда чувствовал себя лишним в подобных ситуациях.
– Ты даже не свозил меня в Париж! – между тем с отчаянием выкрикнула дама. – А ведь обещал!
– Он много кому чего обещал, – неожиданно спокойно произнесла вдова, наблюдая за рыдающей.
Обладательница кожаного плаща тут же перестала голосить и, медленно повернув голову, исподлобья посмотрела на вдову, которая дважды кивнула, как бы подтверждая сказанное.
«Ну и дела, – поразился Володя, – даже у нас в театре такого никогда не было».
Женщина, которую так и не свозили в Париж, оторвалась от ног покойника, встала и решительным жестом отбросила косу назад, тряхнув при этом головой. Коса, описав круг, неожиданно хлестнула свою хозяйку с другой стороны, пребольно ударив заколкой по губам. Женщина чуть не взвыла от боли, однако превозмогла страдания и, подбоченившись, с вызовом произнесла:
– Да, я была его любовницей!
– Тоже мне новость, – усмехнулась вдова.
– Но в Париж я могу поехать и без него, так как у него там, насколько мне известно, имеется… квартира.
– Имеется-имеется, – снова кивнула вдова. – Еще как имеется. Но на нее, к вашему сведению, уже претендуют две его бывшие жены и пятеро детей от предыдущих браков, не считая меня и двух моих сыновей.
Однако даму в кожаном плаще нисколько не смутило обозначенное вдовой количество наследников.