Превратности судьбы
Шрифт:
Он был подготовлен к скорости перемещения незнакомца, однако никак не ожидал ослепительной вспышки паранормального пламени. Ночь вокруг него словно взорвалась, и Оуэна поглотило ослепительное сияние.
Сердце его глухо билось в груди. По жилам же пробежал мертвящий холод, превращающий кровь в лед. Оуэн рухнул на колени и едва не распластался на холодной мостовой.
А потом он вдруг понял, что умирает.
— Прощай, Вирджиния… — прошептал он. Мысль о том, что он никогда больше ее не увидит, казалась невыносимой. Но еще тяжелее было понимать,
— Вирджиния! — позвал Оуэн.
Ему показалось, что ослепительное сияние вокруг него чуть померкло. Как будто одного лишь упоминания имени Вирджинии было достаточно, чтобы отогнать враждебную силу, ослеплявшую его.
Но вскоре сверхъестественное сияние приблизилось, грозя сомкнуться вокруг Оуэна. Его паранормальные способности исчезли, но он теперь видел склеп и надгробные камни слева от себя. Руками же по-прежнему ощущал булыжники мостовой. И слышал эхо шагов убийцы, грохочущего сапогами по мостовой. Он быстро терял силу, однако обычные чувства его не покинули.
— Мой клиент хочет видеть тебя мертвым, Суитуотер. — Голос доносился из темноты, из-за пределов сферы нестерпимо яркого света. — Однако я не вижу повода для спешки. Такой работы у меня уже давненько не было. Хочу потянуть время.
— Кто тебя нанял? — сумел выговорить Оуэн.
— Он именовал себя Ньютоном, но я сомневаюсь, что это настоящее его имя. Однако он много о тебе знает. И он сказал, что у тебя талант. А также объяснил, где я могу тебя найти. Видишь ли, он знает про твою шлюху с Гарнет-лейн.
— И он дал тебе устройство, которым ты воспользовался, чтобы меня ослепить?
— Он назвал это Зеркалом Живой Силы. Сказал, что оно очень ценное и что он желает получить его обратно после того, как я тебя прикончу. Но между нами… Я хочу оставить его у себя. Это полезная штука.
— Он сказал, почему хочет моей смерти?
— Похоже, он очень тебя невзлюбил! По моему разумению, ты стоишь у него на пути. На пути к тому, что он жаждет заполучить.
Оуэн почувствовал, что холодеет. Зрение и слух начали слабеть. Сейчас энергия зеркала убивала и его обычные чувства.
— Он дал тебе зеркало, потому что знал: тебе не победить меня с помощью одного лишь таланта, — сказал Оуэн.
— Наглая ложь! — Взбешенный нанесенным оскорблением, охотник подошел ближе. — Я мог бы убить тебя, прежде, чем ты успеешь сделать вдох. Мне не нужна помощь зеркала, чтобы тебя прикончить.
Оуэн собрал остатки сил и все же сумел дотянуться рукой до ножа. Пальцы его коснулись притороченных к ноге ножен.
— Ты сжигаешь свою энергию, чтобы зеркало оставалось горячим, — прохрипел он. — Ты истощаешь свой талант.
— В отличие от тебя у меня еще много сил в запасе, — усмехнулся охотник.
Сейчас паранормальное сияние решительно станови лось слабее. Охотник сам не понимал, сколько энергии терял, подпитывая силу зеркала. Слишком уж упивался своим могуществом и предвкушением убийства. А эмоции в подобных делах — злейший враг.
— Ты
— Давай посмотрим! — прорычал охотник.
Ослепительное сияние вспыхнуло снова, накрывая Оуэна новой волной энергии, парализующей его ощущения. А в следующий миг ужасающий свет мигнул — и погас, как гаснет газовый рожок, когда его прикрутят.
— Проклятая штуковина сломалась, — с удивлением пробормотал охотник. — Но я тебе сказал — обойдусь без нее.
— Нет, не сломалась. Просто у тебя не осталось сил, чтобы ее фокусировать.
— Ублюдок! Я покажу тебе, кто из нас слабак!
Охотник отшвырнул зеркало, и оно звякнуло о камни мостовой. Оуэн смутно отметил, что не услышал звона бьющегося стекла, но на обдумывание сего факта времени не было.
Охотник бросился к Оуэну, и лунный свет блеснул на лезвии его ножа. Но он двигался уже не так быстро, как вначале — слишком много растратил энергия, держа и подчинении паранормальное оружие. Однако он все еще был очень быстр. И по-прежнему был в ярости.
И все же власть зеркала закончилась, и Оуэн теперь мог свободно дышать. Он резким движением выдернул свой нож из ножен. В тот же миг охотник потянулся к нему, намереваясь выполнить удушающий захват, чтобы обездвижить его, а затем перерезать горло. Но Оуэн перекатился на бок, увернувшись от руки охотника. В то же мгновение его нож взлетел вверх, и он почувствовал, как лезвие входит в живую плоть.
Глухо вскрикнув, охотник с поразительным проворством отскочил назад. Действуя столь же быстро, он освободился от ножа Оуэна, и из груди его тотчас хлынула кровь. Поначалу он, похоже, не сознавал, что произошло. Он в изумлении смотрел, как кровь фонтаном хлестала из раны. Затем, наконец, поднял голову и пробормотал:
— Нет, не может быть. Ведь ты же не охотник…
— Не стоило называть ее шлюхой, — с обманчивой мягкостью сказал Оуэн. — Мы, Суитуотеры, никому не позволяем оскорблять наших женщин.
Парализованный ужасом охотник молча таращился на Оуэна. А затем рухнул на мостовую.
Набрав в легкие побольше воздуха, Оуэн собрал остатки сил, чтобы кое-как встать на ноги. Еще одно отчаянное усилие, и он, шатаясь, преодолел расстояние, отделявшее его от тела охотника. Еще до того как он проверил у него пульс, ему стало ясно, что враг мертв. Тем не менее, он опустился на корточки и сомкнул пальцы на горле охотника. Суитуотеры всегда выполняли свою работу до конца.
Тут он вдруг услышал, что в переулке кто-то появился, и попытался сосредоточиться. «Еще один охотник?» — промелькнуло у него.
— Дядя Оуэн, что с вами? — Мэтт остановился возле мертвого тела. — Что произошло?
Оуэн нахмурился и проворчал:
— Вы что, оставили Вирджинию одну?
— Нет-нет, сэр. Конечно, нет. С ней Тони. Она не могла за нами угнаться, поэтому они выслали меня вперед. Скоро они оба будут здесь.
— Какого черта?! Почему вы позволили ей выйти из дома?