Презумпция виновности. Часть 2. Свой среди чужих, чужой среди своих. Россия. Наши дни III
Шрифт:
– Чего именно желаете? Есть костюм тренировочный, футболки, бейсболки, из обуви – кроссовки и ботинки.
Вторым основным бизнесом обиженных было барыжничесво запрещенкой: вольнячкой, которую они просто-напросто тырили из баулов вновь прибывших, либо со склада на вахте, либо при транспортировке на общий склад за пределами колонии, а также ножами и заточками, которые сами изготавливали в своей бендеге. Ходовым товаром были, само собой, телефоны, зарядки и сим-карты. Запрещенные товары у обиженных брать мужикам разрешалось, поэтому этот вид коммерции тоже процветал.
– Туфли ему нужны. Летние, хорошие, черные, а то в этих положняковых ботинках, кроме мозолей и грибка, ничего не заработаешь.
– Попробую
– Лучше сорок четвертый, – ответил ничему не удивляющийся в присутствии Коли Тополев.
– На днях постараюсь в отряд принести. Если понравится, оставите себе.
– Сколько стоить будет? – спросил Григорий.
– Две тысячи рублей, – ответил за Уголька Николай. – Обиженным нельзя цену назначать! – строго продолжил он.
– Назначать нам нельзя, а отказать мы можем, – с улыбкой подчеркнул Федя.
– Что? Двушки за боты мало? – с ехидцей спросил Космос.
– Нет-нет, вполне достаточно! – поторопился с ответом Федор, дабы не рассердить строгого собеседника. – Ты расценки по лагерю хорошо знаешь.
– Ну, тогда ждем послезавтра. Пока! – сказал Космос. И они пошли в сторону котельной, где их уже дожидался Баженов.
Двухэтажное здание с высокой металлической трубой находилось в самом дальнем углу промки и плохо просматривалось с вышек всевидящего ока колонии. Вокруг котельной, которая работала на газе и согревала воду для всего лагеря, было особенно зелено: много берез – и молоденьких, и видавших виды, – дубы и ясени, помнящие это место девственным, до основания исправительного учреждения. В высокой траве можно было спокойно лечь и потеряться на несколько часов. Это место не случайно называли дачей – здесь нередко устраивали пикники и попойки. За забором из старого шифера и кровельного железа под старой березой стоял стол и две деревянных лавки, а поблизости мангал на десять шампуров и коптильня, которые были сделаны на заказ в металлическом цеху.
Дима Баженов работал завхозом этой котельной и благодаря Космосу был практически неприкасаемым зэком в лагере. Он и выглядел каким-то таинственным и неразговорчивым. Ходили слухи, что он бывший гэрэушник. Сидел Дима по статье о нанесении тяжких телесных повреждений, но, как и за что его осудили, никто толком не знал. А сам он не рассказывал.
Космос по секрету поведал, что Дмитрий набил морду своему непосредственному начальнику – генеральскому сыночку – за непристойное поведение, а папаша закусился и решил строго наказать сыновнего обидчика. Уволил Баженова в запас задним числом, подключил знакомых ментов, чтобы те разобрались с драчуном по полной программе. Более того, Дмитрий был полосником 8 за склонность к побегу, которую ему повесили после того, как он при неизвестных обстоятельствах покинул зал судебных заседаний прямо из клетки после оглашения приговора. Через три дня опера нашли его дома пьяным и отвезли в СИЗО. Этот поступок признали побегом, и ему добавили еще четыре года к назначенной ранее трешке.
8
Обладатель полосы на личном деле и бейджике.
Дима ждал гостей у костра и насаживал заранее замаринованную свинину на роскошные длинные шампуры. На столе лежали огурцы, помидоры, лук и прочая зелень. Три пластиковых стакана ждали наполнения живительной влагой, а ведро с ледяной водой в тени березы – сосудов для охлаждения. Увидев Космоса, Дима двинулся ему навстречу и обнял как старого товарища.
– Сейчас еще пиццу принесут из пекарни! – сообщил Коля, ставя бутылки с самогонкой в ведро.
– Шашлык будет готов через десять минут, – отрапортовал Баженов.
– Познакомься, Дим! Это Гриша Тополев. Он тоже в твоем отряде, – представил ребят друг другу Космос, и они пожали руки. – Хочу его к себе в санчасть забрать, пока Соболев не развел на бабло и не кинул.
– Соглашайся, Григорий! – очень важно и со знанием дела посоветовал Дима. – С Николаем точно не пропадешь!
– Да я особо и не возражаю, – слегка оторопев от такого предложения, ответил Гриша.
– Вот и договорились! – моментально отреагировав на слова Тополева, почти выкрикнул Коля. – Завтра с утра заберу тебя к себе. На вахте все порешаю сам, можешь не волноваться, – закончил он, закрывая этот вопрос. – Ну, а теперь гуляем! Да, Дима, хочу отметить, что данный банкет полностью оплачен Гришей и является так называемой пропиской в нашем коллективе.
– Спасибо, Григорий, за угощения! – пафосно-вежливо поблагодарил Баженов и разлил по стаканам выпивку. – За знакомство!
К вечерней проверке в пять часов эта троица уже была достаточно пьяна, чтобы беспроблемно пересекать контроль на вахте. Поэтому Космос выловил дежурного, обходящего цеха на промке, перед всеобщим построением, и попросил записать их веселую компанию как прошедших проверку в котельной. Около шести часов вечера, когда все проверяющие окончательно покинули промышленную зону, Дима предложил переместиться на поле с высокой травой рядом с их помещением, где у него были заготовлены три лежанки. Расположившись поудобнее, Гриша решил позагорать под ласковым августовским солнцем и заснул. Вскоре легкий храп и сопение уже раздавались с трех сторон.
Баженов проснулся первым и посмотрел на часы. Было почти восемь, и он разбудил остальных словами «Пацаны! Пора вставать и возвращаться в лагерь, а то нас скоро кинутся искать». С проходом через вахту проблем не было, хотя невооруженным глазом было заметно, что Коля и Гриша явно нетрезвы, да и перегар не успел выветриться. Космос проводил Тополева до отряда и посоветовал сегодня больше никуда не ходить, чтобы по глупости не попасться сотрудникам администрации.
Утром, сразу после проверки, Косенко появился в отряде, зашел к Соболеву в каптерку и демонстративно объявил ему, что с сегодняшнего дня Тополев работает в медсанчасти и все проверки будет проходить по месту работы. Евгений спорить и возражать не стал, но немного расстроился от такого поворота событий: мысли о грядущем ремонте крыши его не покидали.
Когда Гриша с Космосом зашли в здание медсанчасти, Коля подозвал дежурного офицера и почти скомандовал ему:
– Открывай! Этот со мной.
Они проникли внутрь, и Гриша снова оказался в прохладном темном коридоре с большими дверями по обе стороны, за которыми находились врачебные кабинеты и перевязочные. Дошли по прямой до конца и уперлись еще в одну дверь. Коля тихо постучал, и проход немедленно открылся. Там было такое же помещение с коридором и дверями по левой и правой стенам, но размером поменьше. Стоящий на фишке 9 подчиненный Космоса тут же закрыл за ними проход на ключ.
9
Место дежурного наблюдателя за действиями сотрудников ФСИН.
– Познакомься, Гриша, это Сережа Подкапотник – мой сотрудник. Только руки ему не протягивай – он обиженный.
Сережа был молодым, не старше двадцати пяти, высоким и худым парнем с почти наголо бритым черепом и лицом, испещренным оспинками. Его добрая и открытая улыбка контрастировала с большими испуганными глазами, которые он старательно пытался прятать при начальнике, дабы не спровоцировать его гнев и последующее избиение палкой от швабры.
– Почему Подкапотник? – поинтересовался у Коли Тополев.