Презумпция виновности
Шрифт:
Но ничего этого Соня делать не стала, догадываясь, что он рассказывал это не для того, чтобы она его пожалела.
— Нелли Павловна рассказывала, что они с твоей мамой были подругами. Она поддерживала вас с Димой?
— Да, — от её голоса он как-то резко мотнул головой, наверное, тоже выныривая из того, что темной мутью осело в памяти. — Она нам тогда здорово помогла — Димке было четырнадцать, я как раз заканчивал "военку", ни времени, ни сил на то, чтобы присматривать за ним, не хватало. А возраст такой, что нужно постоянно следить…
— И как вы это решили? — Соня уже перевернулась
— Заплатил, чтобы у меня нашли бронхиальную астму и отправили на гражданку.
— Филонщик, — она хмыкнула и, потянувшись, все-таки села в шезлонге. — Спасибо, что рассказал.
Софье очень хотелось услышать продолжение истории, но по глазам Астахова видела, что с погружением в прошлое на сегодня закончено. Даже не из-за его нежелания или попытки что-то утаить, просто тяжело вот так сразу открыться, это она по себе знала.
— Какая-то получилась невеселая сказка на ночь, — Дан тоже приподнялся, но вместо того, чтобы встать, прижался к её спине, устраиваясь подбородком на девичьем плече.
— Невеселая… — Соня медленно кивнула и повернулась, чтобы коснуться щекой его виска. — Но если бы ничего этого не произошло, нас с тобой тоже не было бы. Таких, какие мы есть — точно, да и вообще, кто знает… И потом, у тебя же все равно есть семья, а это очень важно, что, строя бизнес и зарабатывая деньги, ты не потерял любви и доверия близких.
— Есть. И Нелли Павловна, и Димка, и Таня с Машей, — рука крепко обвилась вокруг её талии, и Соня оказалась окружена им почти со всех сторон. — И у меня есть ты. Так что не вздумай расстраиваться из-за какого-то козла, мы все решим.
— Мне теперь можно расстраиваться только из-за твоих выходок? — вроде, ничего такого он и не сказал, но Софье стало и легче, и как-то уютнее. Если не врать самой себе, то он уже стал для неё если не членом семьи, то и не проходящим жизненным эпизодом — это точно. И очень хотелось ещё немного просто погреться рядом, почувствовать, как это, когда о тебе заботятся не потому что видят какую-то выгоду, а просто так. А ведь отпущенные Соней три недели истекают в грядущие выходные… Наверное, хватит искать отговорки, чтобы не уходить, а то так и останется на роли друга и любовницы, но этого ей было катастрофически мало.
— Ну, как вариант. Или просто говори, если что-то не так, я же не ясновидящий, откуда знать, на что может обидеться женщина?
— А мне как понять, на что может обидеться мужчина? — она положила свои ладони поверх его руки и откинулась назад, удобно устраиваясь на груди Даниила.
— Мужчины не обижаются. Мы сразу начинаем злиться и психовать.
— Какая прелесть.
— Угу.
Соня постаралась, как можно незаметнее зевнуть. Спать хотелось неимоверно, но она скорее откусит себе язык, чем скажет об этом — у них и так почти нет возможности просто побыть вместе. Нет, на секс они всегда время находят, тут никаких претензий. Наверное, даже слишком много, раз оба катастрофически не высыпаются. Но чтобы вот так посидеть обнявшись и смотреть, как небольшое, кажущееся совсем темным облако подкрадывается к ничего не подозревающей луне, чтобы на пару минут спрятать её
— Расскажешь ещё что-нибудь про звезды?
Этот вопрос был для неё настолько неожиданным, что девушка повернулась и с каким-то недоумением посмотрела на Даниила.
— Зачем?
— Мне интересно, — он аккуратно подцепил её за подбородок и приподнял голову так, чтобы Соня смотрела на небо. — И нравится слушать твой голос.
Не то, чтобы она посчитала это блажью, но немного удивилась. Ведь прекрасно знала, что он устал, но все равно продолжает сидеть здесь, вместо того, чтобы улечься на удобную кровать или расслабиться в гидромассажной ванне. Однако и не подумала возражать — Дан хоть и поступает иногда странно и несколько нелогично, но не думает скрывать, что есть в нем толика здорового эгоизма.
— Хорошо, если ты хочешь, то расскажу, — она сползла ещё ниже, чтобы улечься затылком ему на живот, а босые ноги поставить на прогретую плитку пола, которая настолько впитала тепло солнца, что и сейчас почти обжигала ступни. — На Руси у Большой медведицы было свое название — Конь на приколе. Как они там видели коня, я до сих пор не понимаю, — Соня, прищурившись, посмотрела на самое узнаваемое созвездие. — Правда, и медведицы я там рассмотреть в упор не могу, — девушка тоже хихикнула, почувствовав, как от смеха дрогнули мышцы Дана, на которые она опиралась. — Поэтому у Полярной звезды было ещё одно название Прикол-звезда.
Они проговорили ещё почти час, пока Соня так и не уснула прямо в шезлонге, упорно отбрыкиваясь, когда Даниил начал её тормошить.
— Солнце, пойдем в кровать, — отнести её проблемы не представляло, но Золотце устроилась сверху на Дане, поэтому подняться, не потревожив спящую, все равно не получилось бы.
— Не хочу, — глаз она не открыла, но вроде проснулась, хотя и не факт, что пришла в сознание.
— Мало ли, что ты не хочешь, надо, — у него, наконец, получилось подняться вместе с Софьей, которая сейчас полностью оправдывало свое сокращенное имя. — У тебя руки и ноги холодные.
Как она умудрялась быть зябкой при такой температуре, для него оставалось загадкой, но против фактов не попрешь.
— А ты иногда храпишь.
— Вот спасибо за откровенность, — Дан едва не споткнулся на пороге после такого сомнительного комплимента. — И я не храплю.
— Это тебя никто не хотел расстраивать, вот и не говорили. Да ладно, — она зевнула и неопределенно махнула рукой, но глаз не открыла. — В следующий раз я тебя стукну локтем по ребрам, ты сразу и перестанешь.
— Спи уже, ласковая моя, — несмотря на довольно тяжелый день, не самые приятные разговоры и просто собачью усталость, его начало разбирать от смеха.
Она повозилась, столкнув с кровати свою подушку, и почти сразу перелезла к нему, но против такого соседства Даниил совсем не возражал, пожертвовав и своей половиной одеяла, в которое Соня тут же завернулась.
— Дааань… — шепот раздался, когда он был уверен, что Золотце спит, да и сам уже балансировал на грани сна и яви.