Презумпция виновности
Шрифт:
Выйдя из налоговой инспекции через сорок минут с напечатанным на принтере листом бумаги, Желябин посмотрел на часы. Пусть люди отдохнут еще час. Майор не знал, чем они занимались до приезда в Холмск, но, судя по всему, не пьянствовали. Работали.
Хотел сразу поехать туда, где установлен этот кассовый аппарат, значащийся и на чеке, и на справке за подписью начальника инспекции… Но передумал. Кряжин, скорее всего, остался бы недоволен такой инициативой. Кряжин любит все щупать своими руками. Одни справки об убитых на территории России лицах чего стоят. Надо же было сунуться с этой идеей геноцида
В два часа десять минут Желябин без стука вошел в собственный кабинет. Кряжин держал локти на столе, пил чай и разговаривал с кем-то по телефону. Боком к нему сидел в кресле Сидельников, тоже прихлебывал и смотрел по изъятому с позавчерашнего разбоя телевизору «Вести». Теперь они оба выглядели иначе, чем несколько часов назад. На советнике был темно-синий костюм и тонкий черный джемпер, на опере – опять свитер, но на этот раз чистый, и из-под его воротника торчал отворот темно-синей рубашки. В кабинете вразнобой пахло парфюмом и сигаретным духом.
– Так трудно в Холмске с его пятьюдесятью тысячами найти кассовый аппарат, – положив трубку, Кряжин посмотрел на часы, – что на это нужно потратить никак не менее трех часов?
– Пришлось повозиться… У нас учетность не как в Москве, к сожалению.
– Ерунда, – поморщившись, отмахнулся советник, – у нас еще хуже. Но, правда, – он вопросительно посмотрел на майора, – все, что ищется, обычно находится.
– Я нашел организацию, которой принадлежит кассовый аппарат, выбивший чек Головацкому.
Кряжин улыбнулся. Впервые. В квартире Безобразовых он улыбался дважды, но это были скорее саркастические ухмылки. Сейчас он улыбался открыто. Известие, которое принес начальник «убойного» отдела, было первой хорошей новостью за целый день.
– И что купил Матвей Антонович Головацкий в тридцать четыре минуты третьего прошедшей ночи?
– Он ничего не покупал, Иван Дмитриевич. – Желябин смотрел на следователя из Москвы так, словно собирался взглядом свалить того со стула.
– Я не люблю этих пауз по Станиславскому, – подождав для приличия несколько секунд, признался советник.
– Сейчас у Мацукова в уголовном деле находится фискальный чек, который выполз из счетчика такси. Автомобиля «ВАЗ-2105» с государственным номером М 166 КК, принадлежащего пятому таксопарку нашего города.
Закончив улыбаться, Кряжин отпил из желябинской кружки глоток и поставил ее на стол. Сидельников вообще не шелохнулся.
– Такси?
Старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры удача порою разворачивала в верном направлении, но это редко происходило так быстро. Желябин, член следственной бригады Кряжина, знал номер такси, из которого вышел потерпевший за полчаса до своей смерти.
– Вы понимаете, что это значит? – Кирилл расслабленно сел на стол и собрал на груди руки. – Это означает, что мы знаем, откуда ехал Головацкий – раз, и у нас есть по этому делу первый свидетель – два. Фамилию водителя можно узнать в течение четверти часа.
– Ты узнал?
Желябин, помня о своей предусмотрительности, признался, что этим вопросом еще не занимался. Зато узнал телефоны и имена главных лиц таксопарка.
– Молодец, Кирилл, – похвалил майора Кряжин. – Но вот только я не понимаю, какого черта ты до сих пор не привел сюда водителя такси с государственным номером «сто шестьдесят шесть».
Когда Желябин сел на стул, Кряжин, бормоча что-то, уже принимал листок бумаги с номерами телефонов и подтягивал к себе телефон. Допил чай, некоторое время листал телефонный справочник, найденный тут же, и только когда убедился, что номера на листке совпадают с телефонной книгой, набрал пять цифр.
«Удобно, – успел подумать при этом, – вместо семи набираешь пять. Экономия времени».
Экономии не получилось. Около десяти минут вызываемый номер был занят. Вероятно, таксопарк – одно из тех многочисленных мест в городе, где разговаривают больше, чем делают. Терпения Кряжину было не занимать. Он как-то раз звонил в магазин по продаже товаров интимного спроса и в течение получаса не мог переговорить с владельцем. И сейчас, когда телефон директора таксопарка был занят, словно телефон в диспетчерской, советник ничуть не удивился. Он нажимал и нажимал кнопку повтора, пока в трубке не раздался усталый длинный гудок. Короткий передых – и снова длинный гудок. Наконец гудок прервался на середине, и тяжелый голос поинтересовался:
– Кто?
– Что значит – кто? – опешил «важняк». – Я же не в дверь вам стучу. Но, раз уж все равно придется представляться… Старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры России Кряжин. У меня к вам пара вопросов.
– Слушаю вас.
Он по голосу попытался понять, какого вида мужчина сейчас с ним разговаривает. Выходило, что собеседник – пухлый коротышка с тройным подбородком, страдающий одышкой и обязательно – в рубашке, под воротником которой висит узел приспущенного галстука. Типаж начальников гаражей, главных механиков и снабженцев.
– Я бы очень был вам обязан, если бы вы прямо сейчас назвали мне номера машин, которые у вас в таксопарке на ходу.
Вопреки ожиданию, что последует ссылка на занятость, он услышал:
– Нет проблем. У вас минут пятнадцать есть?
– Я не по мобильному звоню, – успокоил директора таксопарка Кряжин.
– Очень хорошо. Только у меня к вам одна просьба. Назовите себя полностью, пожалуйста, и свой номер рабочего телефона. И я вам тут же перезвоню.
Советник не выдержал и саркастически улыбнулся. К составленному им портрету добавились маленькие, хитрые, бегающие глазки и волосатые пухленькие ручки. Назвав свое имя, отчество и телефонный номер Желябина, он посоветовал набрать «02» и сверить цифры у дежурного.
Через две минуты телефон загудел зуммером времен первой чистки в правоохранительных органах.
– Браво, господин Илюшин, – похвалил «важняк» находчивость директора. – Переходите к нам, я вам должность начальника собственной безопасности Генпрокуратуры организую.
– Спасибо, Иван Дмитриевич, – отозвался директор, и в его голосе почувствовалась самоуверенность. – Каждый должен заниматься тем, что больше знает, и не лезть в то, в чем ничего не соображает. Так что я больше по двигателям внутреннего сгорания.