Причина его одержимости
Шрифт:
– У тебя же дела, – теряюсь я.
– За пару дней моего отсутствия ничего не случится. Ты сама-то доедешь? Или прислать за тобой водителя?
«Заботливый», – беззвучно артикулирует Люся.
– Доеду, – немного истерично смеюсь. – Если меня по дороге не разорвет от счастья. Я, кажется, еще никогда не была такой счастливой, Кирилл.
– Уверена, что этот день нельзя сделать еще чуточку лучше? Я бы попробовал.
Игривые нотки в голосе сопляка повышают температуру тела. Жар приливает к щекам и вершинкам груди, стекает
– Ладно. Я тогда буду ехать.
– Давай, малыш.
– Похоже, девчонок я проведаю в другой раз, – улыбаюсь Люсе, не чувствуя за собой ни капли вины. Это мой день. И я проведу его так, как мне хочется.
– Пара дней ничего не изменит, – она ободряюще похлопывает меня по руке.
– Не теряйся, Людочка, хорошо? Всегда звони, я на связи. Может, я и не в фонде, но помогать финансово, даст бог, смогу.
– Вот и хорошо. Такая помощь дорогого стоит.
Порывисто обнимаю подругу, подхватываю коробку и, не чувствуя под ногами пола, лечу к машине.
– Всем пока!
Душный полдень сжимает меня в объятьях. А мне в кои веки плевать на жару. А я хочу танцевать… Испытываемый мною восторг не передать словами. Слезы счастья струятся по лицу. И со стороны я, должно быть, выгляжу как городская сумасшедшая. Жаль Арише не объяснить, что у меня за праздник. Маленькая она, и вряд ли поймет. Может быть, потом я и расскажу правду. Но пока точно не время.
Домой еду, подпевая радио.
– Ари, милая, собирайся! Кир приготовил для нас сюрприз.
– Я знаю! – выбегает мне навстречу взмыленная дочь. В руках – охапка одежды. – Он мне позвонил. Я уже собираю чемодан!
– Милая, ты уверена, что на два дня тебе понадобится столько нарядов? – растерянно гляжу на Ирину Викторовну.
– Я пытаюсь ее отговорить, но… – женщина с улыбкой разводит руками.
– А вы с нами летите?
– Нет. Как я поняла, это исключительно семейный вояж.
– А…
Ну вот, я опять розовею. Надо уже что-то с этим делать. Интересно, если мы с Киром поженимся, я перестану стесняться того, что о нас скажут люди?
– Ариш, давай все же подумаем, что из этого можно оставить дома. Сомневаюсь, что самолет взлетит с таким грузом на борту.
Ариша сокрушается, но все же мои аргументы производят на нее впечатление. Ловлю ее эмоции, что-то предлагаю взять, что-то – отложить, а сама глаз не могу отвести от дочки. Боже мой. Моя девочка… Как я люблю тебя! Как я безумно тебя люблю…
– Кир! Кир приехал…
Оборачиваюсь как раз в тот момент, когда Кирилл подхватывает Ари на руки. Напряжение последних недель отразилось на его облике. Он словно повзрослел. Под глазами залегли тени и чуть острее проступили скулы, делая его лицо еще более выразительным.
– Вылет через три с половиной часа. Успеваем?
– Это тебя нужно спрашивать. Ты один у нас не собран.
– Да мне только шорты и шлепки закинуть. – Улыбается.
Я встаю с пола. Подхожу ближе. Он все
– Спасибо.
Ари, конечно, тут же морщит нос и закатывает глаза.
– А мне поцелуйчик?
– И тебе спасибо. – Звонко целую малышку в щечку. Слезы подкатывают к глазам, но я не позволю им все испортить.
– За что?
– За то, что ты у меня есть. И всегда теперь будешь. Я очень люблю тебя, зайчонок.
– Я тебя тоже. – Трясет хвостиками. – Ну что мы все стали? Самолет скоро! – торопит самый пронзительный и щемящий момент моей жизни. Закусив губу, нехотя разжимаю руки. Кирилл ободряюще касается моего запястья. Мол, ну что ты хочешь, дети… Я киваю в ответ – да-да, понимаю. Иду за ним по пятам. Помогаю собраться.
В последний момент вспоминаю, что забыла кое-что важное. Достаю из ящика дневник Виктора. Его нужно перепрятать. А лучше вообще уничтожить, чтобы никто не прочитал написанного. И мне плевать, как это выглядит с точки зрения уголовного кодекса. На самом деле плевать. Уважение к закону во мне пропало в тот момент, когда я поняла, что для горстки избранных он работает совсем не так, как для простых смертных.
Иду к камину. Раздираю блокнот. Чтобы лучше горел – поливаю бумагу жидкостью для розжига и чиркаю спичкой. Языки пламени превращают бумагу в пепел. Кирилл доверился мне, и будет правильно, если я тоже ему доверюсь.
– Мама, ты куда запропастилась?! Нам нужно выезжать!
– Бегу!
Убедившись, что блокнот как следует прогорел, спускаюсь вниз. Ариша нетерпеливо носится по холлу. Кир пытается ее успокоить, чтобы застегнуть сандалии, но где там? Она в таком возбуждении!
– Смотри, мама уже готова. Обувайся.
Выкатываемся на подъездную дорожку. Игнорируя помощь водителя, Кирилл сам заталкивает наши чемоданы в багажник.
– Ой, а как же ежата?! – вдруг вспоминает Ари, хоть с того первого случая ежи больше ни разу не приходили, Ариша не оставляет мысли заманить их едой к нам на ПМЖ.
– Я попросил Ольгу Сергеевну каждый вечер ставить им блюдце с молоком, – закатывает глаза Кир. – Запрыгивай.
Ари ныряет в салон, а я, напротив, торможу. Какой же он все-таки нереальный. Все продумает наперед, обо всем позаботится. Вон, даже о ежах.
– Ну что еще? – смотрит на меня.
– Ничего! Поедем.
– А если серьезно? – ловит мою ладонь, когда я устраиваюсь рядом в салоне.
– Ничего, Кир. Мне что, нельзя тобой полюбоваться?
На секунду в его глазах мелькает та самая уязвимость, которая пробивает меня каждый раз. Но, конечно, очень скоро Кирилл прячет ее за нагловатой ухмылочкой:
– Полюбоваться?
– Да, Кирилл. Полюбоваться, – улыбаюсь дрожащими губами.
– Ла-а-адно. Я ничего так, да?
– Нет. – Смеюсь. – Ты абсолютно невыносим.