Приди и победи
Шрифт:
…Бестужев планировал подняться к полковнику, как его внимание привлек Олег, стоявший у окна:
— Шеф, смотри, и до нас со своими демонстрациями добрались.
Бестужев подошел к напарнику. На улице, перед зданием РОВД, выстроились фигуры в темных широких балахонах. На головы были накинуты капюшоны, в руках они держали массивные горящие свечи. Капитан насчитал тринадцать человек — здесь все ясно, чертова дюжина — сатанинское число. Пришли провести очередной показушный ритуал.
— Черт с ними, Олег. Если их сейчас разогнать, они сразу на телевидение бросятся
— Шеф, а они не просто стоят, они там что-то то ли шепчут, то ли говорят.
— А ну-ка открой окно, послушаем.
Олег открыл створки стеклопакета, и оперативники услышали очень слаженный и мелодичный речитатив. Прислушавшись, они начали разбирать слова:
— Это какая-то дьявольская молитва, мне кажется, — неуверенно сказал Олег.
В этот момент сатанисты петь перестали, резко выдохнули, набрали полную грудь воздуха — и затянули ту же песнь по новой. На этот раз они пели громче, и Бестужев смог разобрать все слова.
Радуйся, Самаель, Князь Тьмы!
Ты еси Дьявол Великий, старше бога света,
Бог Хаоса, Темный Отец.
Радуйся, Малхира, Князь Запада,
Бывший Ангелом Света прежде света
И Царем Зла ставший против бога!
Радуйся, Черное Солнце, Солнце Мертвых,
Ангел Смерти, Мира Мертвых,
Творец Смерти Мира Мертвых, Царь Смерти Мира Мертвых!
Радуйся, Стоящий на Западе, Противостоящий Востоку.
Ты еси Защитник нечистых и нечестия,
Угнетатель божественного.
Радуйся Самаель, Князь Тьмы, Ночи, Змий Древний,
Враг бога, Враг рода людского, Левиафан Возрожденный.
Ты же еси Зверь царства, Отец Каина, Отец Армилия.
Ты же еси Определитель Смерти, Князь Ада.
Взываем к Тебе, призываем Тебя, приди и победи!!!
Взываем к Тебе, призываем Тебя, приди и победи!!!
Взываем к Тебе, призываем Тебя, приди и победи!!!
— Твою дивизию, — вскричал Бестужев. — Последняя фраза. Мы ведь уже встречали ее. Это же татуировка, которую мы собрали с тел наших жертв. Значит, это не простые сатанисты, они могут что-то знать. Олег, бежим, нужно арестовать хотя бы парочку из них, а лучше — определить главаря группы, — и капитан сорвался с места.
Но они не успели. Пока опера, перепрыгивая через три ступеньки, неслись на улицу, сатанисты, не торопясь, с достоинством, достали из складок балахонов кривые ритуальные ножи. Молча, но как будто по команде, они поднесли их к своим шеям и синхронно провели ножами по горлу. Кровь фонтаном брызнула на асфальт, мгновенно окрасив мостовую.
Выбежавшие Бестужев с Олегом с ужасом смотрели на агонию тринадцати человек. Капитан попытался зажать горло одному из мужчин. В ближайшем приближении оказалось, что это был подросток лет шестнадцати.
Из дверей РОВД выбежало еще несколько сотрудников. С раскрытыми от ужаса глазами, они столпились вокруг хрипящих, умирающих людей, не зная, что им предпринять.
— Скорую вызывайте! Скорее! — закричал Бестужев. Он убрал руки от мальчика и посмотрел на свои окровавленные ладони. К нему подошел Олег. — Что здесь только что произошло? Скажи мне.
— Кажется, я понял, кто они, — произнес Олег и ошарашенно посмотрел на Бестужева. — Ну все те, кто приехал в наш город за последние несколько дней.
— Ну?
— Шеф, это паломники, мать его. Честное слово, я такое в одной турпоездке видел. Они приходят, приезжают, приплывают и даже прилетают в одно место, чтобы чествовать кого-то: святого или его мощи, например. Или празднуют какое-то событие. Вот только я в толк не возьму, чем им тут намазано. Ну не из-за маньяка же они здесь…
— Кажется, я знаю, Олежек, в чем дело. Они все здесь собрались, чтобы поприветствовать конец света и восславить приход Сатаны.
Глава 16. В тупике
Массовый суицид, совершенный паломниками перед зданием Комсомольского РОВД, ввел весь город в состояние ступора. Общественные бригады расформировались сами собой — люди пытались проводить вне дома как можно меньше времени. У кого была возможность — уезжали из города к родственникам и друзьям, наплевав на работу и незаконченный учебный год. Впрочем, учителя и начальники сами резко уходили на больничный или брали отпуск за свой счет.
Удивительно, но присмирели и журналисты. Наконец-то и до них дошло, что в городе происходят страшные и необъяснимые события. И что каждый репортаж, каждая статья лишь подкидывают дрова в и без того пылающий костер страха и паники.
Даже вечно бодрый Хачериди осунулся после смертоносного ритуала. Из него ушла присущая ему бездонная бодрость. Он стал меньше говорить, раздавать указаний, а наоборот — больше времени стал проводить в размышлениях, словно пытаясь более точно просчитать следующие шаги. Свои в частности и всего отделения в целом.
Кроме того, Бестужев продолжал подозревать, что секретный агент знает об этом деле намного больше, чем говорит. Капитан даже объяснил себе резкую смену настроения грека. Мол, даже сам Хачериди не мог заранее предсказать, насколько ситуация может настолько выйти из-под контроля, когда тринадцать человек, из которых пятеро — несовершеннолетние, смогут вот так вот запросто перерезать себе горло.
Хотя подобные ужасы в истории человечества уже происходили — Инга раскопала очередную порцию шокирующей информации. Так, в прошлом люди время от времени лишали себя жизни целыми городами в страхе быть плененными. Эта участь постигла, например, израильскую крепость Масада на заре нашей эры или литовский город Пиленай в 14 веке. В конце Второй мировой войны жители немецкого Деммина, чтобы не попасть в руки советских солдат, решили покончить жизнь самоубийством целыми семьями. Опасаясь пыток, изнасилований и расстрелов, они резали вены, топились, вешались и даже жгли друг друга. Такими же мотивами руководствовались японцы после того, как американские войска захватили остров Сайгон. Около десяти тысяч человек предпочли плену смерть в морских пучинах. Эта скала самоубийства, как ее прозвали потом, до сих пор является священным местом для японцев.