Приди и победи
Шрифт:
— То есть они те самые — древние? — уточнил Бестужев.
— Да, — подтвердил доктор.
— Я запутался, — включился в разговор слегка зеленоватый лицом Олег. — Серафимыч, сначала ты говоришь, что древние ножи не сохранились, а потом — что вот они, пожалуйста, тринадцать штук. Я один вижу противоречие?
— Нет, Олег, поверь мне, я удивился этому обстоятельству больше твоего. Крепко поломав голову над этой загадкой, я пришел только к одному выводу.
— Кто-то очень давно собрал и сохранил ножи? — опередил доктора
— Именно. Скрытая от чужих глаз и ушей организация или тайный орден.
— То есть ты хочешь сказать, что в наши дни существует столь древнее общество, которое две тысячи лет хранит свои секреты? — усомнился капитан.
— Не обязательно. Это может быть и довольно молодой орден. Просто ему повезло добраться до секретов и артефактов более древнего собрата. А тот, в свою очередь, тоже совсем не обязательно должен быть тем самым, первым.
— Путано объясняешь, Серафимыч, но суть я уловил, — кивнул Бестужев. — Что-нибудь еще?
— О да. Ты разве еще не привык, что все трупы, связанные с этим делом, хранят много тайн?
— Опять новые татуировки и надписи?
— Нет-нет, все намного интереснее, — Стрельцов потер от удовольствия руки и поманил полицейских за собой.
Они подошли к ближайшему телу. Оно выглядело по фэн-шую: черепная коробка вскрыта, грудина распахнута, словно цветок. Внутренние органы, по всей видимости, уже проинспектированные Стрельцовым, были как попало засунуты обратно внутрь. Олега снова замутило, и он резко отошел. Бестужев под одобрительным взглядом доктора сдержался.
— Когда я приступил к осмотру внутренних органов первого тела, — сказал доктор, — то обнаружил в желудке вот эту маленькую капсулу. — Он взял в руки пинцет, на конце которого был зажат крохотный металлический контейнер. — Конечно, я не удержался и открыл его.
— И? — Олег с Бестужевым подались вперед.
— И обнаружил внутри бумажку с буквой. Если честно, я не стал бы обращать на этот факт внимание, если бы не обнаружил подобные капсулы внутри других жертв.
— Тоже с буквами?
— Да, двенадцать букв и один знак препинания.
— Какой?
— Тире.
— А буквы какие?
— Привожу тебе их в порядке извлечения: “Й”, “И”, “У”, “Ь”, “Т”, “А”, “Б”, “С”, “Р”, “Е”, “Ц”, “М”.
— И что это означает? — спросил Олег.
— Господа, вы же сыщики. Если уж я решил этот паззл за полчаса, то вам и десяти минут хватит.
Бестужев справился за пять. Но решил подождать Олега. Еще через десять минут тот сдался.
— Эх, Олежек, — выдохнул капитан. — Это гнусное дело, помимо прочего, вскрыло все наши недостатки. Заросли мы жирком, отвыкли голову напрягать. А ведь еще пару лет назад оба расщелкали бы этот орешек за минуту.
— Шеф, кончай гундосить. Что за надпись?
Бестужев быстро задвигал буквами, пока они не сложились в два слова, между которыми стоял знак тире. Олег наклонился поближе и прочитал вслух:
— УБИЙЦА — СМЕРТЬ. Это как понимать?
— А понимай как есть, Олежек, — ухмыльнулся Стрельцов. Ты вот все бегаешь, гадаешь, а тебе открытым текстом говорят: ребята, не там ищете. Убийца уже известен — это сама Смерть!
— Серафимыч, у тебя все в порядке? — Олег посмотрел на доктора как на душевнобольного.
— В порядке, лейтенант, причем в полном, — засмеялся Стрельцов. — Просто, ежедневно имея дело с трупами, не могу пройти мимо такого заявления. Каково: убийца — смерть.
— Блин, Серафимыч, ты же человек науки, суеверия не по твоей части, — не выдержал и Бестужев.
— Ну в целом — вы оба права. Но если пораскинуть мозгами и на секунду отринуть законы материального мира… Смотрите сами: наш убийца необычайно силен — тяжеленный крест с висящим на нем человеком спокойно вколачивает в землю; убийца обладает сверхъестественными способностями — выкачивает из тела кровь за считанные секунды; он имеет доступ к артефактам из Библии — а значит может перемещаться во времени. Захотел — метнулся за новый крестом в Иудею, хватанул — и обратно. Как вам?
— Ага, — скептически оценил анализ доктора Олег. — А еще убийца болеет за “Спартак”. Как-то не сверхъестественно выглядит.
— Ну вот тут вот мне сказать нечего, — развел руками Стрельцов. — Ну так ведь если полстраны за “Спартак” болеет, то Смерти почему нельзя?
Этот вопрос остался без ответа. Бестужев аккуратно собрал улики в специальный целлофановый пакет, и полицейские покинули обитель Стрельцова.
На улице Олег смачно сплюнул — во рту до сих пор чувствовался вкус кислоты. Заметивший это Бестужев остановился и спросил:
— А вот скажи мне, Олег, чем примечательна фраза “Съешь же еще этих мягких французских булок да выпей чаю”.
— Наверное, тем, что ты напомнил моему желудку про обед, — усмехнулся лейтенант. — Не все же ему мучиться сегодня.
— А если подумать?
— А если еще и подумать, то можно задуматься сразу об ужине.
— Эх ты, темнота. Эта небольшая сентенция любопытна тем, что в ней встречаются все буквы русского алфавита.
— Серьезно?
— Ну да.
— Занимательно, конечно, но я думал, что ты все время думаешь об убийце: кто он и как его найти. А тут — считалочка какая-то детская.
— Да думаю я, все время о деле думаю. Видишь ли, в этой простой фразе из учебника второго класса на самом деле скрыт целый алфавит. Понимаешь? Иногда за внешней простотой скрывается та самая истина. Вот я и думаю, не упускаем ли мы что-то более потайное за этой фразой — “убийца — смерть”?
— Ох, не знаю, шеф. Чем больше мистики добавляется к этой истории, тем дальше, на мой взгляд, мы уходим от правильного решения.
— Может быть, ты и прав, Олежек. А в чем ты, действительно, прав, так это в том, что пора пообедать.