Приглашение для невесты
Шрифт:
Джулия с тоской посмотрела на себя в зеркало. Розовое платье с пышными воланами на груди и на рукавах имело потускневший вид безнадежно вышедшей из моды вещи, которая много лет пролежала в сундуке. Роза не спускала глаз с Уны, ожидая ее указаний.
Уна развернулась к Джулии. Теперь, когда она снова могла передвигаться, к ней вернулись добродушие и приветливость.
— Что говорить, тебе это платье идет гораздо больше, чем мне в свое время. Хотя тогда я себе в нем очень нравилась, если честно. По-моему, в плечах широковато, Роза. Надо немножко повыше поднять воланы, и будет просто чудесно. Мы же хотим,
Роза вынула изо рта несколько булавок.
— Конечно, хотим, миссис Муртаг, — подтвердила она. — Вы великолепно смотрелись в этом платье лет десять назад на охотничьем балу. Я хорошо помню, правда, я тогда была еще маленькой. Гости съезжались на красивых машинах, и вы тоже с мистером Барни… Ах, какая вы были прекрасная пара!
— Перестань, — добродушно одернула ее Уна. — Я никогда не питала иллюзий по поводу своей внешности. Я, наверное, выглядела как разукрашенная лошадь в таком хорошеньком платьице, но все равно тогда я была счастлива. Надеюсь, и ты тоже останешься довольна, Джулия.
От этих слов Джулия чуть не застонала от горя. Уна быстро шла на поправку, и ее энтузиазм по поводу ежегодного бала в честь дня рождения стал источником всеобщего смущения. Она непременно желала видеть Джулию в нарядах своей молодости. Простое бирюзовое платье Джулии было с негодованием отвергнуто, как недостойное этого великосветского события. Но было ясно, что намерения у нее самые добрые, и у Джулии не хватало духа огорчить ее.
Девушка чуть не заскрежетала зубами, когда Роза льстиво проговорила:
— О, в вашем платье она будет королева бала, уж можно не сомневаться, мадам. Такой роскошный материал, надо думать, дорого стоил?
— Я приобрела его в Париже, — кивнула Уна, очень довольная. — Да, в те дни муж не позволял мне покупать вещи абы где, только в Париже. Барни Муртагу нужно было все только самое лучшее.
— Вот уж правда ваша, мадам, весь Лискуль знал, что нет на свете щедрее и великодушнее господина, чем наш мистер Муртаг.
Уна принимала эти льстивые речи как должное. В зеркале Джулия уловила довольное выражение ее лица и впервые подумала, какой проблемой тщеславие матери оказалось для ее сына. Совершенно очевидно, что Уна ценила то обстоятельство, что щедрость и королевское гостеприимство семьи Муртаг вошло в поговорку. А Хью все это раздражало. Он стыдился оценивающих взглядов гостей, которые потом будут обсуждать порядком изношенную мебель с видавшей виды обшивкой, огромный зал, который в свое время видел блеск и веселье, а ныне стоявший с пыльными карнизами и выцветшими парчовыми портьерами.
Джулия была в отчаянии — она никак не могла придумать предлог, чтобы не надевать на бал это старомодное нелепое платье. Но она ничего не могла сделать, кроме как наотрез отказаться от него без всяких дальнейших объяснений. Надо было с самого начала, когда речь только зашла об этом платье, проявить твердость и не соглашаться его перешивать, с сожалением размышляла она. Однако ее растерянное молчание было принято за знак согласия, и Уна немедленно, не дожидаясь дальнейших возражений, вызвала из деревни Розу, которая всегда рада была услужить. Сначала она даже пыталась обсудить с Джулией, как лучше перешить платье, но Джулия, видя, что никакой перекрой не поможет старому, безнадежно вышедшему из моды наряду, не проявляла к этому ровно никакого интереса, и Уна решила действовать по-своему. Уна вздохнула:
— Джулия, детка, мне хочется, чтобы ты поактивнее принимала в этом участие. В конце концов, мы с Розой делаем все, что можем. Я ведь не прошу слишком многого — только чуть больше интереса.
Роза самодовольно усмехнулась:
— Так оно и есть, мисс Джулия. И поверьте мне на слово, лучше миссис Муртаг вам никто не посоветует, хоть всю Ирландию обойди. Все знают, что миссис Муртаг была в таких шикарных местах и вращалась с такими шикарными людьми, что вам и не снилось. Она лучше знает, что вам пристало носить, какой фасон больше к лицу, так что не стоит нос воротить и думать, что вы умнее.
Но даже Уна не смогла перенести такую порцию откровенной беспардонной лести. Она чуть смущенно рассмеялась и заметила:
— Ну, Роза, это уж ты чересчур. Но в одном ты права, я могу отличить приличное платье от дурного.
В этот момент раздался стук, и в открытую дверь просунулась голова Конора.
— Можно мне войти, или тут какие-нибудь женские секреты?
— Как будто ты сам не знаешь! — строго ответила его тетушка.
— Признаться, когда я увидел, как вы все устремились в старую пошивочную, да еще с такими таинственными лицами, у меня возникли кое-какие мрачные подозрения. — Он придирчиво оглядел Джулию, которая, сгорая от смущения, словно кукла, стояла посередине комнаты на всеобщем обозрении. — Ага! Теперь, когда моим глазам предстало то, что вы сотворили, я вижу, что мои самые мрачные подозрения подтвердились.
Роза зашипела и быстро вынула изо рта все иголки.
— Что это такое, мистер Конор, как это вы можете так говорить?
Продолжая с серьезным видом осматривать Джулию со всех сторон, Конор обошел ее.
— Так… Если хотите знать мое мнение, дамы, этот наряд скорей похож на тряпье для домашней театральной постановки и предназначен, видимо, для главной героини в истрепанной мелодраме. Что-нибудь вроде «Времени цветения лилий»…
— Твоего мнения никто не спрашивал, — строго указала ему Уна, нисколько не смущаясь его нападками.
— Сказать такое, когда мы стараемся тут изо всех сил, чтобы мисс Джулия была на балу центром всеобщего внимания! — раскрасневшись, выпалила оскорбленная Роза.
Конор с отвращением покосился на большой портняжный стол, на гладильную доску и швейную машинку.
— М-да, уж она будет в центре всеобщего внимания, Роза, можешь за это не беспокоиться. Только вот вопрос — будет ли в глазах гостей восхищение или насмешка?
— Ты совершенно невыносим… Впрочем, как обычно. Конор, уймись, — холодно ответила Уна. — А тебе разве не надо сейчас быть на работе?
Конор сунул руки в карманы и, сутулясь, не спеша подошел к окну.
— Я сегодня праздную: продал один старый полуразрушенный особняк доверчивому иностранцу.
— И что, ты не мог найти себе занятия поинтересней, чем докучать нам своими неуместными замечаниями?
— Замечания мои вполне уместны, и хочу сказать, что на данный момент у меня нет более насущного интереса, чем проследить, чтобы Джулия из-за своего доброго сердца не попала в глупое положение и не стала на балу всеобщим посмешищем.