Шрифт:
М.ЕМЦЕВ, Е.ПАРНОВ
ПРИГОВОРЕН К НАСЛАЖДЕНИЮ
Об этой резервации я впервые услышал в Кимберли.
Четырем африканцам и одному белому вынесли смертный приговор. Они проходили по статье о злостном саботаже. Кажется, пустили под откос товарный состав. А может, перерезали провода главной высоковольтной линии. Я в то время был очень занят, и если бы не Страатен, то и это дело прошло бы мимо меня, как и десятки других.
Страатен выступал на суде защитником. Он сразу же сказал мне, что дело гиблое. Может быть,
Через несколько дней после вынесения приговора Страатен пришел ко мне в отель. Он молча разделся и пошел под душ. Потом уселся под самым кондиционером и попросил чего-нибудь прохладительного. Я достал из ледника сифон.
– У меня есть сведения, - сказал он, - что приговор приведен в исполнение не будет.
– Их помилуют?
– Нет. На это надежды мало... Ты ничего не слышал о секретных резервациях для смертников?
Я покачал головой.
– А следовало бы знать!
– Страатен закурил сигарету и, кивнув на окно, сказал: - Опусти жалюзи.
– Зачем? Сразу же станет душно.
– Все равно. Лишь бы не это солнце. Оно раздражает меня.
– Как хочешь. Сейчас опущу. А почему, собственно, я должен знать об этих резервациях?
– С ними как-то связана ваша фирма,
– "Панафрика миннерс"?
– Да. Кажется.
– Я ничего не знаю.
– Но ты же у них главный геолог.
– Ты что, не веришь мне?
– Да нет! Что ты! Просто удивляюсь, как ты ничего не знаешь об этом. Впрочем, непосредственно эксплуатацией ты ведь не занимаешься?
– Нет... Тебе положить лед?
– Спасибо, дружище. Но это очень жаль, что ты ничего не знаешь. Я очень рассчитывал на твою помощь.
– В чем помощь?
– В этом деле. Говорят, в этих резервациях творятся страшные вещи. А моих подзащитных отправят именно туда.
– Всех?
– Всех. Отдельно, разумеется. Апартеид соблюдается и там. Говорят, в них больше двух лет никто не выдерживает.
– И много таких резерваций?
– Кажется, четыре. Одна для белых, остальные - для африканцев. Это форменные лагеря смерти, если не хуже.
– Что может быть хуже?
– Не знаю, но, по-видимому, может быть и хуже.
– Так что тебе от меня нужно?
– Теперь ничего. Я думал, ты знаешь.
– Не знаю.
– Да, я вижу. Ну, я пойду,
– Погоди, пока немного спадет жара. Или ты спешишь?
– Куда мне спешить? Если бы ты знал, как мне хотелось спасти Брайтона!
– Он сам виноват. А черных тебе не жалко?
– Жалко, конечно... Знаешь, мы все здесь немного расисты в душе. Даже самые левые. Только не все отдают себе в этом отчет.
– Я не расист.
– У тебя есть друзья среди негров?
– Нет. Но это ничего
– Ладно.
– Он лениво махнул рукой.
– Не оправдывайся. Я же тебя не обвиняю. Я и сам такой. Ты видел моих присяжных?
– Да, что и говорить, бронированные ребята, один к одному.
– Брайтон, конечно, сам виноват. До тех пор пока он не раскрыл рот, они были настроены к нему снисходительно.
– А Брайтон не такой, как мы! Он, наверное, полностью свободен от всяких предрассудков.
– Дурак он, вот кто. Но мне очень хочется спасти его.
– А что ты можешь сделать?
– Хочу сделать невозможное... и спасти его.
– Что же тебе нужно от меня?
– Я не сомневаюсь, что ты не знаешь о резервациях. Но не можешь ли ты прикинуть, где они примерно находятся. Ты же хорошо знаешь этот район.
– Но он же очень велик.
– Это где-то недалеко отсюда, в горах.
– В горах? Может быть, Куруман?
– Не знаю.
– Если в горах, то Куруман. Больше негде. Что ты еще знаешь?
– Что кругом вельд.
– И все?
– Еще туда подведена высоковольтная линия.
– Высоковольтная линия?! Тогда я примерно знаю, где это может быть.
Я достал рулон с картами и, выбрав одну из них, расстелил на полу. Страатен вылез из-за стола и склонился надо мной. Я показал ему железную дорогу Кимберли - Уоррентон - Постмасбург - Лохатла - Сисчен.
– От Сисчена на Куруман в прошлом году проложили высоковольтку. Там действительно наши золотые рудники. Правда, руда довольно бедная.
– Только золотые?
– Как будто бы... Впрочем, фирме принадлежит только тридцать процентов акций. И я не знаю, кто остальные акционеры.
– Ты бы не мог разведать?
– Попробую. Я могу туда съездить.
– Район охраняется службой безопасности.
– Кто может запретить мне посещение рудников нашей фирмы?
– Попытайся. Я никогда не забуду этой услуги.
На другой день я звонил в Йоханнесбург заместителю председателя совета директоров.
– Простите, что побеспокоил вас в воскресенье, Питер. Но дело довольно серьезное. Кто-то тайно подкапывается под фирму. Вы ничего не знаете?
– Нет. А в чем дело?
– Речь идет о наших золотых рудниках в Куруманских горах.
Я сделал паузу. Но он тоже молчал.
– Вы слышите меня, Питер?
– Да. Говорите.
– Кто-то распускает слухи, что на рудниках работают смертники. Если это попадет в газеты, акции упадут.
– У вас много акций?
– На пять тысяч фунтов, - соврал я.
– Не волнуйтесь, старина. "Правила печати" предусматривают и такой вариант. Тем более, что в данном случае мы сталкиваемся с чистой клеветой. Я хорошо знаю эти рудники. Условия там, конечно, не бог весть какие, но не хуже, чем везде.