Приходи в воскресенье
Шрифт:
— Ну и дурак, — наливая в рюмки, сказал Кривин. — Надо было все на пропой.
— Я отмечаю сразу два редчайших события: выигрыш по лотерее и подарок жене.
— За это стоит, — сказал я.
Они чокнулись, немного стесняясь меня, аккуратно выпили и стали закусывать огурцами. Воспользовавшись паузой, я поднялся с табуретки и пошел к двери.
— Ежели вы насчет Васьки Петрова, так я тут ни при чем, — сказал вслед Кривин. — Когда он, дуролом, на складе руку сломал, меня и и цехе не было… Я за водкой бегал… Спросите, любой вам скажет.
Какой Васька
Кривин налил в рюмку и повернулся ко мне:
— Обижаете, товарищ директор.
— Такой редкий гость, — поддакнул Тима. — Одна-то вам не повредит?
Я подошел к столу, поднял рюмку и залпом выпил. Хотел взять огурец, но раздумал: больно уж неказистый у них вид. Кривин и его друг смотрели на меня с явной симпатией. И я понял, что это было единственное правильное мое движение в этом доме на окраине города. Поблагодарив и распрощавшись, я ушел. Открывая дверь в коридор, я услышал голоса девушек, смех, и опять голос одной из них показался мне знакомым, но оглядываться было неудобно, да и потом откуда у меня могут быть здесь знакомые? У калитки я остановился и закурил. Мелкие дробные капли застучали по козырьку кепки. После света глаза все еще не могли привыкнуть к темноте. Окна в домах стали темными, было уже поздно. У калитки горели стояночные огни моего «газика». Дождь стал потише. С шелестящей крыши дома капало в переполненную бочку. И каждая капля звучно отпечатывалась в ночной тишине. Я уже собирался идти к «газику», как услышал стук двери, яркая полоска света мазнула по мокрому крыльцу, потом дверь закрылась, и по ступенькам затарахтели каблуки. К калитке приближались две фигуры.
— Ой, тут кто-то стоит! — негромко воскликнула одна из девушек и остановилась.
— Если в город, могу подвезти, — предложил я.
— А, это вы… — сказала девушка, что первой остановилась.
Они подошли совсем близко, однако лица было трудно рассмотреть. Обе были в плащах с поднятыми воротниками. Одна полненькая, невысокая, вторая рослая, в пушистом шарфе. Из окна падал свет, и на ворсистом шарфе блестели мелкие капли. Отвернувшись, девушки о чем-то пошептались, и полненькая, пройдя мимо меня, зашлепала по лужам вдоль улицы, а высокая насмешливо спросила:
— Вы ко всем своим рабочим приезжаете домой? Сначала к нам, теперь сюда…
Я узнал этот голос: передо мной стояла Юлька! Та самая девушка, которую я увидел в столовой. В комнате я не разглядел ее, потому что она лежала на тахте и сидящая рядом подружка заслоняла ее.
И еще одно я вспомнил: имя Юлька я услышал от Гороховой, когда был у нее и узнал о смерти Рыси. Вот почему Юлька сказала, что я наведываюсь на квартиры к рабочим. Юлька ведь тоже работает на заводе…
— Как вы догадались, что я был у вас? — спросил я.
— Я знала, что вы придете, — просто сказала она.
Надо отдать должное этой Юльке: разговаривает она смело, откровенно и без малейшего намека на девичье жеманство. Я уже различал ее лицо, большие с блеском глаза, длинную жесткую прядь русых волос, высунувшуюся из-под шарфа.
— Что же мы стоим под дождем? — сказал я.
Под нашими ногами чавкала грязь, я поскользнулся и чуть не шлепнулся в лужу. Юлька подхватила меня под руку и тоже очутилась в луже. Я почувствовал, как холодная вода просочилась в ботинки. Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Чего вы смеетесь? — вдруг став серьезной, спросила она.
— А вы?
— Мне показалось, что вы сейчас протянете руку и скажете, как вас зовут. И я завтра расскажу подружкам, как познакомилась с нашим директором — ночью в луже…
— Что ж, это романтично, — улыбнулся я. — Меня звать…
— Я знаю, — перебила она. — А вот как звать меня, вы не знаете.
— Мы так и будем стоять в луже, Юля? — сказал я.
— Вы же можете простудиться и заболеть… — рассмеялась она. — Как же мы без вас-то?
Я выбрался на сухое место. В ботинках чавкала вода.
— Машка сейчас рвет волосы на голове, — смеясь, сказала Юлька. — Она ведь вас приняла…
— За папашиного дружка, — подсказал я.
— И даже рюмку не дала…
— Она что, тоже работает на заводе? В каком цехе?
— Не скажу… А вдруг вы ее тоже уволите?
— Это мне раз плюнуть, — в тон ей ответил я.
Я думал, она сядет рядом со мной, а Юлька забралась на заднее сиденье. Мне очень хотелось поговорить с ней, но я не знал, с чего начать. Мне хотелось спросить ее о Рыси… Кажется, старуха сказала, что она ей доводится двоюродной сестрой?.. И потом, Юлька была в Севастополе и видела Рысь… И еще старуха сказала, что у Юльки письма Рыси…
Мы уже миновали автовокзал, когда Юлька наконец нарушила молчание:
— Я знаю, бабка вам с три короба наговорила про меня, только мне на это наплевать!
— Я ведь знал ее раньше, когда она еще жила на Дятлинке…
— Ну ее к черту! — зло оборвала этот разговор Юлька.
Я довез ее до дома, вылез из машины, откинул сиденье и подал руку.
— Вы, оказывается, галантный кавалер…
— Гм… Кавалер? — пробормотал я. Мне все еще было трудно привыкнуть к ее манере разговаривать. И тут она меня снова огорошила.
— Вам ничего не говорит такая фраза: «Приходи в воскресенье»? — спросила она.
— Приходи в воскресенье… — повторил я. — Это что, пароль? Или вы меня приглашаете в гости?
Юлька нагнулась и стала мыть в луже боты. Я видел ее нахмуренный профиль, крепко сжатые полные губы. Русая прядь спустилась на глаза, и девушка резко отбросила ее. И мне показалось, что этот жест был раздраженным.
— Юля, вы говорите загадками, — сказал я, не дождавшись от нее никакого ответа.
Она разогнулась и прямо взглянула в глаза. Лицо ее снова стало насмешливым.