Прихвостень
Шрифт:
А в мире, созданном без участия Чернобога, было то, что Белбог создавать не должен был. Здесь были земля, вода и небо.
И первое, что я увидел, очутившись здесь – это трава, именно носом в ней я и лежал, споткнувшись обо что–то при выходе из портала.
– Алатырь! – Агния, уже и не пытающаяся притворяться бесчувственной, видимо, почувствовав весь мой вес на своем теле. – Алатырь!
Она отталкивала меня, и я сполз с нее, откатываясь на спину. Проклятый Кощей! И почему я не смог служить ему последние тридцать шесть дней без подобного.
Стоп. Проклятый Кощей? Я свободен?
Я поднялся на ноги и огляделся. Рядом стоял тот самый маг в ожидании, когда мы оклемаемся. Помимо него, меня, Агнии и детишек, которых я так и не научился различать по именам, здесь никого не было.
– Где мы? – спросила Агния, оглядываясь на меня.
– Что она спросила? – а это уже спрашивал меня маг.
– Она спросила, где мы, – перевел я.
– Я, честно вам признаться, понятия не имею, – ответил он.
– А зачем же вы нас сюда привели в таком случае? – уточнил я.
– У меня возникла идея, что, возможно, вы знаете? – и он приподнял бровь. – Дело в том, что один наш эксперимент обернулся дырой в нашем мире, которая вела сюда. А здесь… Эм… Как бы вам объяснить? – он задумался, обводя взглядом окружающий бесконечный луг с зеленой травой и чистое небо над головой. – Вы хотите есть? – он посмотрел на детей.
– Да, – ответил за них я. – И что?
– Что именно вы хотели бы? – спросил он, и я перевел вопрос детворе. – Вы можете даже не говорить, просто представьте, – я снова перевел, и вопросительно посмотрел на мага.
– Смотри не на меня, – сказал он.
– Смотри! – Агния схватила меня за рукав, и я обернулся.
Пять тарелок с едой стояли на траве, к каждой из тарелок прилагалась вилка или ложка.
– Ешьте, чего смотрите, – подбодрил я вопросительно смотрящих на меня детей, и они, как один принялись за еду.
Еде в мире, созданном полностью Белбогом, наверняка, можно доверять.
– Я знаю, где мы находимся, – сказал я магу. – Остальные маги знают, что мы здесь?
– Нет, – покачал головой он и добавил: – Но без меня вам все равно из этого мира не выбраться.
– Ты забыл, что мы сами пришли из другого мира?
– И все же, вы искали укрытия в стенах нашего города, – усмехнулся он, но, тем не менее, на шаг отступил.
– Я предлагаю тебе сделку, – сказал я ему, шагая ему навстречу. – Я расскажу тебе то, что знаю, а ты не выдашь наше присутствие другим магам.
– Но они часто приходят сюда…
– Едва здесь кто–то появится, кроме тебя, мы исчезнем.
– Хорошо, – кивнул он.
– Зачем ты нас вообще сюда притащил, когда мог связать, доставить в свои покои и пытать сколько угодно? – я посмотрел на жующих привычную им и не особо вкусную еду детей.
– Я никогда не видел магию, подобную твоей, и боялся не получить и вовсе ничего, – пожал плечами он.
3. Неожиданное, но вполне ожидаемое предательство
Я больше не слышал голос Хозяина. Нет, голос Кощея, так теперь я мог называть его и вслух, и в мыслях. Детей я научился различать по именам, боль Агнии исчезла. А большую часть времени я проводил в беседах с магом Остином.
Он выстроил для нас целую каменную крепость, которая совершенно не понравилась, тем не менее, Агнии. Она захотела, а мир послушно выполнил, ее желание, и теперь мы жили в деревянном доме. Для нее, меня и каждого из детей она выделила отдельную комнату. А маг так и остался верен себе – он жил в крепости недалеко от нашего домика, и просто приходил к нам в гости.
Я рассказал ему о том, что это за мир, рассказывал о том, кто я сам. Особенно внимательно он слушал о других мирах. Ну, о тех, где был я сам – а это мир, где я встретил Агнию, и мой собственный. Он же говорил об устройстве мира своего и законах здешней магии.
Часто, эти разговоры слушали и Агния, и дети. Все вместе мы садились вокруг стола, «заказывали» у мироздания какую–либо еду, и разговаривали.
Я заметил, что, несмотря на наши с Остином откровения, Агния почти не говорила. Утром она просыпалась первой и будила детей, а вечером первая уходила спать. Она будто старалась избегать меня, всеми силами избегая встречи со мной наедине.
Удалось застать ее в одиночестве мне только через несколько дней пребывания здесь. Она стояла у окна и смотрела на видимый огрызок луны. Дети легли спать, Остин ушел в свою башню, а она все не уходила в свою комнату.
– Поговори со мной, – я прислонился спиной к стене рядом с окном и скрестил руки на груди.
– О чем? – она обернулась ко мне, и на ее глазах я заметил слезы.
– Не знаю, – ответил я ей, несмотря на то, что имел множество вопросов, которые хотел задать. – Например, почему ты плачешь?
– Я думаю, что это неважно, – она смахнула слезы, и снова от меня отвернулась. – Нам нужно двигаться дальше, верно?
– Нам? – переспросил ее я. – Ты ведь можешь остаться. Тебе не обязательно…
– Обязательно, – перебила она меня. – Ты же говорил, что жизнь этих всех людей зависит от Кощея.
– Ты считаешь, что они все же достойны жизни? – усмехнулся я.
– Они ведь принесли в жертву других пять детей после того, как мы спасли этих? – уточнила она, все также не глядя на меня.
– Скорее всего, – ответил я. Я повернулся и теперь стоял рядом с ней, глядя на уже полностью показавшуюся на небе луну.
– Я просто дура, – она тыльной стороной ладони стерла вновь появившиеся на глазах слезы.
– Дура, – подтвердил я и почему–то улыбнулся, глядя на нее.
– Тогда зачем помог? – Агния посмотрела на меня.
– Потому что и я дурак, – теперь и ее губы дрогнули в улыбке.
Немного мы постояли молча, а потом она нарушила молчание.
– Как думаешь, дети здесь будут в безопасности? – она посмотрела на меня, и я мотнул в головой в ответ.