Прииск «Безымянный»
Шрифт:
Машины растянулись по горам. Студебеккер и тепляк Ивана оказались впереди.
«Вот сейчас можно было бы смотаться, но куда, да ещё без паспорта?! Бежать за сто километров от трассы равносильно самоубийству».
Случай представился совершенно неожиданно. Перед очередным перевалом в Студебеккере лопнуло переднее колесо. Машину повело в сторону, и она резко остановилась. Из кабины выскочил перепуганный водитель, следом за ним — капитан.
— Что, Леня, хреновое дело? — попинав спущенное колесо, матюгнулся Щеглов. — … я вижу, придётся
— Если бы знал, где упадёшь, соломку подстелил, — парировал водитель. — Я бортировать не буду, переставлю среднее колесо с машины, а где-нибудь в тёплом гараже отремонтируемся. Нам хватит и пяти. Только его надо подкачать немного.
Пока водители и охранник занимались колёсами, Иван стоял со Щегловым, наблюдая за работой. На улице мело снег, позёмка налетела на машину, закрыла ближние горы. На ветру стало холодно.
— На, подержи! Я немного разомнусь.
Капитан отдал Ивану полевую сумку и взялся за насос. Не раздумывая, тот отошёл назад и, открыв сумку, забрал свой паспорт.
«Наконец-то, у меня руки развязаны, лишь бы сразу не хватился».
В сороковнике, как назвал этот лагерь капитан Щеглов, их покормили и на дорогу дали продуктов. Начальник лагеря, высокого роста капитан с лохматыми усами и длинными бакенбардами, не отходил от Щеглова ни на шаг. По разговорам Иван понял, что капитану Седову не хватает достойного собеседника.
Заключённые этого лагеря, как и всех других, мимо которых проезжала колонна, занимались строительством автомобильной дороги. Зимой и летом, в снег и в дождь они вручную отсыпали полотно новой дороги, по которой можно было бы ездить не только зимой.
Когда тронулись дальше, машина, где сидел Брукс, оказалось последней. Так она и пошла. Проезжая очередной лагерь, Иван увидел, как кто-то выбежал из ворот и, замахав рукой, побежал к их колонне. Наверное, видел его и Щеглов, но по каким-то причинам тормозить не стал. Возможно, подумал, что начальник лагеря капитан Соколов хочет подсадить попутчика, а может, что-то нехорошее было связано с этим лагерем. Когда колонна отъехала на приличное расстояние, с крайней вышки стали стрелять, по-видимому, призывая остановиться.
— Пошли они…! — матюгнулся Щеглов. — Я здесь никому ничего не должен. — Кому надо, пусть догоняет. Ишь, ублюдки… Стрелять, видишь ли, они надумали. На обратной дороге я выдам этому Соколову. Будет знать, как оружием бряцать. Распустил личный состав, выстрелами они, видишь ли, машины сопровождает. Салют тут устроили…
Иван стрельбу понял по-своему и, когда лагерь скрылся из вида, выпрыгнул из своего тепляка. Никто его не хватился. Из-за дерева он увидел, как спустя какое-то время вдогонку колонне проскочил лёгкий виллис. До развилки оставалось больше двадцати километров.
Глава 28. Непредвиденная встреча
Гора выцветших и потёртых оленьих сум и баулов наглядно говорила о проделанной работе отряда Фёдора Закатова. К концу сезона
Как говорил старый оленевод, всё было в целости и сохранности, даже, несмотря на то, что возле лабаза успел отметиться медведь. О том, что он пытался залезть наверх, говорили следы его когтей, оставленные на гладких столбах, на высоте более двух метров и, разрытый под лабазом мох.
— Только так и можно сохранить своё добро, — улыбаясь, сказал Иван Иннокентьевич. — Что ни оставь, везде найдет, паразит этакий. Он, как будто следит за тобой. У моего друга прошлым летом погрыз зимние вещи. На неделю оставил на старой стоянке, а вернулся — одни ошмётки. Кухлянкой и торбасами как будто играл в футбол, а потом закопал.
С поля, вместо запланированного сплава по реке, Закатов вылетел вертолётом. Подарок сделал командир завозившего их борта. Из-за своей оплошности, произошедшей при заброске геологов, он хорошо запомнил Фёдора и, зная его планы и маршрут, легко нашёл в тайге. В этот раз командир не спешил — в баках вертолёта было достаточно топлива. Пока собирали лагерь и прощались с оленеводами, вертолётчики успели порыбачить. Своими складными удочками, каких Фёдор до этого никогда не видел, показали настоящий мастер-класс, поймав с десяток крупных ленков и кучу жирных хариусов.
Так совершенно неожиданно Закатов оказался в Алдане, где до этого никогда не был. Золотом покрылись ближайшие сопки, а в городе едва пожелтели берёзы и зелёной листвой шелестели огромные тополя на центральной улице. Началось бабье лето. Знаменитую россыпь на ключе Незаметный практически отработали, и теперь о том, что всего несколько десятилетий назад здесь проходила передовая линия по добыче драгоценного металла, напоминали только перелопаченные долины рек и ручьев, рукотворные водоемы да отвалы пустой породы, горами лежавшие повсюду.
А на подъезде к городу в мутной воде ещё плавала громадная драга, повторно перемывавшая породу. Но Алдан не умер, с открытием рудных месторождений золота пришла его вторая молодость.
Из аэропорта Закатов сразу пошёл в районную экспедицию и, поговорив с геологами, понял, что о древнем золоте они ничего знают. Экспедиция занималась другими типами золотого оруденения, которое было на их территории.
— Да, это довольно интересная проблема, — выслушав Фёдора, сказал начальник геологического отдела Маслов. — Я не исключаю, что мы тоже скоро ею займёмся. Промышленные месторождения золота имеют свойство быстро отрабатываться, а новых пока нет. На моих глазах открыли Лебединое, построили обогатительную фабрику, а производственники уже поговаривают, что её скоро будут закрывать — руды не хватает.