Прикамская попытка – 1
Шрифт:
Возвратиться Акинфий обещал к весне, с разрешением на строительство завода, в чём я здорово сомневался, зная российскую волокиту. В ожидании весны все занимались своими делами, Палыч тренировал своих будущих диверсантов и партизан, я ставил им рукопашный бой. Володя, как обычно, конструировал очередной станок, говорил, что фрезерный. Тут, по случаю, попался мне бочонок жира тюленьего, по бросовой цене, три вогула с севера привезли. Как эти вогулы добрались до Прикамска, не понимали, видимо, они сами. Судя по внешнему виду, напоили их «добрые люди», да обокрали, оставив бочонок жира, не польстились на вонючее содержимое. Я присмотрелся к продавцам, молодые парни, ещё не алкоголики, как подавляющее большинство пожилых вогулов, одеты страшно бедно, в замызганные меха. Однако, держатся скромно и уверенно, не смотрят подобострастно
День был воскресный, в тёплой избе парни отогрелись, наполнив небольшое помещение ужасным благоуханием, к счастью, я жил один. Пока обедали вместе, познакомились. Егор, Айка и Пахом, удивлённые отсутствием огненной воды за обедом, перестали нервничать и рассказали свою немудрёную историю. Как отправились они из стойбища, расположенного, судя по туманным описаниям, в междуречье Камы и Печоры, продавать жир тюлений, кость моржовую и немного песцовых шкур, в Пермь. Там, де, цену хорошую дадут за их товар и можно железных ножей, да наконечников к стрелам купить. Не повезло парням, напоили их на третий день торгаши, обобрали и бросили в сани каравана, идущего вниз по Каме. Караванщики, видать, в доле были, потому, что ещё три дня поили вогулов, да высадили возле деревни Бабки. Как оттуда несчастные добрались до Прикамска, за полсотни вёрст, по крещенскому морозу, непонятно. Следов обморожения на парнях я не заметил.
Разговаривать о вреде пьянства я не стал, для северных народов, особенно финно-угоров, этот бич неизлечим. С трудом удалось загнать парней в баню, смыть с них толстый слой грязи и жира, да уложить вповалку на свои полати. В понедельник, уходя на работу, оставил им еды и велел сидеть дома. В заводской конторе узнал, что через два дня идёт караван от нашей пристани вверх по Каме к городу Чусовому, договорился, что моих вогулов возьмут до Перми. Несмотря на плохой русский язык, вогулы за эти дни много рассказали нам о себе и вогулах вообще. Мы не ожидали, что вогулы столько многочисленны, со слов Егора и Пахома, в их роду больше сотни молодых парней. Правда, не в одном селении, а в двенадцати деревнях. Но, все знакомы между собой и поддерживают друг друга, обороняясь от частых набегов чукчей.
Вот уж, что нас поразило, так воинственные чукчи. Оказывается, будущие персонажи анекдотов терроризировали весь север, взимая дань с северных народов. Чукчи, по словам вогулов, даже на русские города нападают, на Чердынь, северную столицу Великой Перми, лет пять назад нападали. Едва смогли отбиться пушками. У вогулов пушек нет, потому они искали защиты от чукчей у русских, почти все окрестились ради этого. Но, реальной защиты от быстрых набегов, не нашли. Пока армейские команды добираются до селений вогулов, чукчи успевают разграбить и вернуться на побережье океана. Туда военные забираться не рискуют, два отряда ещё лет десять назад пропали полностью. Может, чукчи вырезали, может, в тундре помёрзли. Наших вогулов, собственно, посылали за оружием, железные наконечники для стрел и стальные ножи в цене. Власти не разрешают продавать вогулам огнестрельное оружие, и косо смотрят на продажу холодного оружия, даже наконечников для стрел, тем приходится покупать всё из-под полы, здорово переплачивая. Потому и жаловаться ограбленным парням нельзя, их же в холодную бросят, а то и кнутом будут бить.
В ожидании каравана, вогулы сходили со мной на тренировку, пытались показать своё умение драться. Вполне ожидаемо были легко скручены ребятами, даже Валентина смогла уложить Егора носом в пол нашего спортзала. Собственно, вогулы, хотя и превосходили моих учеников возрастом, физически уступали всем, кроме Федьки и Валентины. Видимо, сказывалась кочевая жизнь охотников и рыболовов, нерегулярное питание. Однако, Егор с Пахомом, загорелись идеей научиться драться, как наши ребята, пришлось пообещать обучение, напомнив, что жить у меня негде, пусть строят свои жилища и питаются сами. Практичный Палыч упомянул, что учёба секретным приёмам дорого обойдётся, не один десяток собольих и песцовых шкурок для этого надо привезти. Хотели мы завышенными требованиями отпугнуть вогулов, рассчитывая, что не соберут они такую плату, да и далеко придётся ученикам нашим идти, почти триста вёрст. Обучение поселковских ребят отнимало практически
В то же время, парни мне понравились, простодушные и честные до невозможности, настоящие дети лесов. Провожая их до каравана, я прикупил каждому по тёплому полушубку, самому недорогому, да подарил по ножу. В дороге пригодятся, в лесу без ножа никак. Позднее поинтересовался у заводского начальства, правда ли, что вогулам запрещено продавать оружие? К моему удивлению, никакого официального запрета не было. Просто, у торговцев в этих краях был сговор, чтобы поднять стоимость своих товаров для аборигенов. Простодушные вогулы, ханты и коми, расплачивались за железные и стальные ножи, топоры, наконечники для стрел, мехами по весу. При такой доходности купцы строго следили за соблюдением сговора между своими, ходили слухи, что особо жадные торговцы, рискнувшие продать вогулам штуцер или порох, пропадали позднее в лесах без вести.
Просветили меня и касаемо проживания в посёлке посторонних. Официального запрета на это не было, но, поселившись в посёлке, вогулы будут приписаны к заводу. Придётся им идти работать в завод, либо заниматься извозом, что для лесовиков ещё страшнее. Управляться с лошадьми вогулы не умели. Был вариант их временного проживания в посёлке, с согласия городового, как приехавших торговцев. Но, не больше полугода и без постройки постоянного жилья.
Глава четвёртая
Общение с вогулами напомнило нам, что восстание Пугачёва не за горами, а массового оружия мы не произвели. Базы для обороны завода и посёлка не создали, да и помощников всего три десятка. Что могут сделать три десятка безоружных подростков против тысячи-другой восставших крестьян? Нас задавят запросто, даже применение карабинов не спасёт. Бежать от восстания придётся далеко, за Казань, что там делать? Начинать всё заново? Нет, мы собирались использовать оставшиеся месяцы с максимальной пользой. В ожидании комиссии для приёмки новых пушек, мы с Вовой занимались их модернизацией. Оба орудия установили на железных лафетах с упорами, чтобы после выстрела стволы не отбрасывало назад. Были у нас задумки по противооткатному устройству, но, с этим не спешили. Хватит железных колёс, с устройством для поднятия их наверх при стрельбе.
Наши пушки и так вышли дороже обычных орудий, правда, у тех не было упора при стрельбе и колёса не поднимались. Противооткатное устройство ещё удвоит цену пушек, тогда ни один генерал не возьмёт наши орудия на вооружение. Из жира, купленного у вогулов, я сварил мыло и, через нитроглицерин сварганил немного динамита. Практического применения он не имел, начинять им снаряды нельзя, взорвутся прямо в стволе. Ну, не выбрасывать же, раз уж получилось, оформил весь динамит в стограммовые шашки, с самодельными бикфордовыми шнурами. Пока делал взрыватели, напаял на шнуры «стеклянные спички», старинный рецепт воспламенявшихся производных при раздавливании стекла. Испытания показали, что шнур горит три-четыре секунды, вполне достаточно, чтобы успеть выбросить шашку. Оставалось сложить динамит про запас, оградив его от сырости, что я и сделал, подальше от своей избы.
За всеми хлопотами незаметно пришла Масленица, с гуляниями, весельем, и, конечно, кулачным боем, «стенка на стенку». В прошлом году я видел эту забаву, не впечатлившую меня особым эффектом. Типичная групповая драка, совсем не похожая на описанную в литературе «рыцарскую схватку». Били рукавицами, но, силы не жалели, норовя ударить так, словно не по соседу бьют, а по врагу иноземному. Правда, дрались отнюдь не соседи, команды бойцов были от Зареки и Песков (нагорной части посёлка). В Зареке жили в основном мастера, бригадиры, охранники и прочее начальство, вплоть до управляющего. На Песках селились одни работяги, исключение составляли мы трое — Палыч охранник, мы с Вовкой бригадиры. Возможно, поэтому нас в бойцы и не позвали, хотя братья Шадрины всегда стояли на правом крыле зареченской шеренги. Бой получился скорый, зареченские бойцы легко выкинули рабочих за черту, даже особой крови не пролилось, пара разбитых носов, да один выбитый зуб.