Прикамская попытка. Тетралогия
Шрифт:
Следующие несколько минут слились в неразбериху ночного сражения. Я пинаю ногой ближайшего противника, сбрасывая его за борт. Увы, трое его приятелей уже успели забраться на корабль и дружно бросаются на меня. Нет, ребята, опыта группового сражения у вас маловато, я легко ухожу в сторону, прикрывая спину Алексея. Слышу, как он азартно опустошает барабаны револьверов. Молодец, парень, такому можно доверить свою спину, я не сомневался. Использую карабин, как палку и бью ближайшего врага в пах, прямо стволом, вы бы слышали его крик. Даже мне становится не по себе от такого неджентльменского приёма, какой я плохой. Его друзья на долю секунды замирают, опешив от такого воя. Использую эти мгновения и шагаю навстречу, перехватываю карабин в левую руку и опускаю его вниз, тем
Ух ты, оказывается, на палубе остался не один, а два пугачёвца, способные сражаться. Со стороны кормы подбежал второй и чуть не пропорол мне бок своими вилами. Моему движению позавидовал бы тореадор, так я вытянулся на носочках, прогибаясь назад. Зубцы вил прошли вплотную к телу, пропороли верхнюю одежду. Используя это, я разворачиваюсь на месте, вырывая древко вил из рук разбойника. Тот пытается удержать рукоятку и забывает про меня. Самое время ударить его с разворота ребром ладони по шее. Рука словно попадает по камню, а мужик даже не чувствует удара, выхватывает нож и замахивается. Едва успеваю отскочить в сторону и замечаю в руках второго противника саблю. Хватит, я не супермен, перехватываю карабин в обе руки. Дважды стреляю в упор из карабина, узкая палуба не даёт простора для манёвра. Скинув последнего противника с корабля в воду, я быстро приседаю за бортом, оглядывая палубу. Три неподвижных тела чужаков лежат в характерных позах, не свойственных живым людям. Судя по всему, я сломал одному из них не челюсть, а височную кость. Двоих я скинул за борт, похоже, что отделались легко.
Эй, на правом борту, - крикнул я негромко, - как дела?
Они уходят, - ответил капитан Ван Дамме.
Круглов, проверь всех наших, есть ли раненые, - я принялся обыскивать убитых, всё равно руки в крови. Когда успел вывозить, вроде и не бил никого по лицу.
На соседних судах тоже стрельба прекратилась, ребята уточняли потери. Там нападавшие не успели прорваться на палубу, обошлись одной стрельбой. Наведение порядка, перевязка раненых и сбор гильз заняли часа два, до самого рассвета. Разгорячённые сражением бойцы засыпали уже под первыми лучами солнца. На всех трёх судах обошлось без потерь, раненых было всего пятеро, ранения неопасные, в основном отлетевшими при попадании пуль бунтовщиков щепками бортовых досок. Да я рассадил пальцы правой руки, надо мне перед такими атаками перчатки надевать, что ли. Отправив всех отдыхать, я выставил караульных из числа учителей, того же неуёмного Мефодия Хромова, первым поставил, до обеда.
Улёгся поспать сам, разбудило меня острое ощущение близкой опасности, в самый полдень. Я проверил корабль, всё в порядке, кашевары заканчивали с подготовкой обеда, рыбаки усердно пополняли запасы продуктов. На двух других парусниках всё оставалось в порядке, по докладам караульных. Однако, чувство близкой опасности не оставляло меня, что-то нас ожидало. Я рассеянно поглядел на Елабугу и не сразу понял, что произошло. Лишь присмотревшись к беспорядочному движению людей на берегу, понял, что они заканчивают устанавливать пушки. Честно признаюсь, такого от бунтовщиков я не ожидал
– Что, герре Андрей, будем поднимать якоря?
– сзади уже стоял Клаас, - иного выхода нет, надо быстрее плыть по течению и попытаться миновать все мели.
– Нет, ждём, - такое странное решение вырвалось у меня непроизвольно, но, внутренний голос подсказывал не суетиться, сейчас что-то должно произойти.
Чтобы не мучиться в ожидании, я поднялся на своё наблюдательное место и приладил карабин, попробую подстрелить пушкарей, авось, напугаю. Я поставил прицел на максимальное расстояние и выбрал удобную мишень для пристрелки, выставленную поленницу дров вдоль забора. Удобно улёгся, затаил
– Чёрт возьми, откуда здесь паровозы, - я единственный понял источник звука и посмотрел вверх по течению Камы, в сторону непривычного звука. После длинного гудка, морзянкой прогудела знакомая с детства мелодия, 'Дай, дай, закурить', или 'Спартак - чемпион'. Сомнений не оставалось, Володя прислал за нами пароход.
– Ребята, мы спасены, это наши плывут на помощь!
Глава пятая.
– Из-за острова, на стрежень!
На простор речной волны!
Выплывали, расписные,
Стеньки Разина челны!
– распевал я во всё горло, стоя на палубе своего парусника, когда два парохода буксировали нас от Елабуги вверх против течения Камы. Всего час назад наши спасители на двух пароходах, во главе с Сормовым выплыли на реку перед нами, избавив от вынужденного бегства или гибели под пушками восставших крестьян.
Приятно вспомнить, как были поражены бунтовщики дымящими пароходами, особенно двумя залпами бортовых пушек. Выстрелы не нанесли особого ущерба людям, но, эффектные разрывы снарядов на берегу сразу отучили восставших от мысли применить артиллерию против нас. Пользуясь замешательством врага, мы с Сормовым согласовали план эвакуации из столь неприятного положения. Мощности пароходов вполне хватило, чтобы буксировать три корабля против течения реки, хоть и с небольшой скоростью, не превышающей движения пешехода. Впрочем, выбора у нас не было, спасители пришли в самый критический момент. Теперь, любуясь скрывающимся за поворотами городом, я не сомневался в успешном окончании моего путешествия. Мысленно я уже разговаривал с Володей и Палычем, рассказывая удивительные новости.
– Может, пришло время нам рассказать о себе, наш воевода?
– отвлёк меня от размышлений голос Мефодия Хромова, экий он настырный.
– О себе ещё рано, господа, - я невозмутимо развернулся к целой делегации своих пассажиров, возглавляемой Ван Дамме и Хромовым, - а вам могу лишь добавить, что на Дальний Восток мы обязательно отправимся, через пару месяцев. Путь будет тяжёлым и долгим, поэтому всем, даже женщинам придётся научиться стрелять из наших ружей и револьверов. Мужчинам, кто пожелает, найдём оружие более мощное, способное разогнать любое количество дикарей, что встретятся в тех диких местах. С этой целью и приглашены вы все, чтобы наша колония сохранила все черты цивилизации, не спустилась в дикость. А пароходы, которые нас с вами спасли и буксируют в безопасные места, созданы нашими механиками. Теми самыми, что придумали и сделали оружие, в том числе и замечательные пушки, способные стрелять по десять раз в минуту. Вопросы есть?
– Так мы не сможем вернуться домой?
– Сможете, после того, как отработаете срок по договору. Все получат денежное содержание и возможность вернуться в столицу, если захотят. Потому, как в тех местах волшебная природа, тёплый океан, низкие налоги и огромные перспективы. Не ошибусь, если скажу, что любой из вас сможет стать там богатейшим человеком. Но не сразу, а лет через десять, чтобы приплыть в Санкт-Петербург на своём корабле, в окружении многочисленных слуг, с золотыми украшениями, в дорогих мехах. Однако, для этого придётся трудиться, трудиться и трудиться, как завещал великий Ле..., в общем очень много трудиться и слушать меня. Теперь понятно?
– И я стану богатым?
– не выдержал Ван Дамме.
– Если сможете провести караван наших судов до Европы и обратно, раза три, как минимум. И обучите десяток-другой молодых капитанов. В этом не сомневайтесь.
Остальные слушатели оказались более скромными, с глупыми вопросами не обращались. Так мы проплыли на буксире до позднего вечера, стараясь удалиться от войска Пугачёва на максимальное расстояние. На всякий случай, бивуак мы разбили на южном берегу Камы, чтобы между нами и возможными преследователями оказались вооружённые пушками пароходы. Только после ужина мне удалось подробно расспросить Сормова о новостях. Они превзошли все мои догадки.