Приказ есть приказ
Шрифт:
Тибурон отрядил несколько солдат таскать вещи колонистов в вертолет. Замполит косился на помощников, но сказать ничего не решался. Леня ходил за ним, как тень, как карающий меч Немезиды.
Наконец все перетаскали, все разместили в чреве винтокрылой машины. Замполит первым полез внутрь. Шишов негромко, но так, чтобы Федулов услышал, сказал:
— Ты попрощаться забыл.
Мужчина дернулся, словно его ударило током. Когда он повернулся, на лице его блуждала… нет, не улыбка, а прямо-таки звериный оскал. Но он сумел себя пересилить, спрятал зубы и прошелестел:
— До свидания, приятно было познакомиться, спасибо за все!
И скрылся в вертолете. Леня громко прокомментировал:
— Вот так-то лучше!
Денис, уже знакомый бортпереводчик с «Ми-8» главного военного советника, расхохотался в голос. Он с самого начала был свидетелем разыгравшейся сцены и явно не одобрял поведения Федулова. Сквозь смех сказал:
— Ох, и настучит же он!
— Да пусть стучит! — отмахнулся Леня. — Мы с этой сукой никогда больше в жизни не увидимся.
И еще громче добавил:
— А если увидимся, он сильно пожалеет о том, что настучал!
Денис заржал пуще прежнего. Остальные тоже не могли сдержать улыбку.
К Евгению подошла переводчица Лена.
— Спасибо вам огромное! За то, что спасли нас. И вот…
Она протянула какую-то красивую бутылку.
— Что это? — не понял Миронов.
— Банановый ликер. Я для Союза берегла. Крепче у меня, к сожалению, ничего нет. Но вам нужнее здесь.
— Да что вы, Леночка, — заупрямился Евгений. — Забирайте с собой, мы тут обойдемся!
Но девушка все же всучила ему бутылку, чмокнула в щеку и нырнула в вертолет.
Ехидный Штефырца тут же прокомментировал:
— Командир у нас, как всегда, самых красивых баб снимает! И что они в нем находят?
Евгений не обиделся, потому что сказано это было не со зла. Он повернулся, высокомерно осмотрел подчиненного с головы до ног и сказал:
— Красивые бабы командирам по штату положены! Так в должностных инструкциях и написано: «Самых красивых баб — командирам! А прочим — что похуже!».
Штефырца с деланной тоской огляделся.
— Тут ведь и похуже не найдешь! Разве что местные красавицы…
— Э-э! — погрозил ему пальцем Евгений. — О местных и думать забудь! Слышал, что доктор в Лубанго рассказывал? И вообще, хватит расхолаживаться! Не спорю, вокруг курорт. Но на курорте тоже дурака валять надо умеючи. А то опять какая-нибудь УНИТА нагрянет.
Вертолет, груженный «шарпами», коврами и джинсами, поднялся в воздух и полетел вдоль побережья на север, провожавшие потянулись к отелю, а Миронову пришла в голову невеселая мысль.
Получается, они поменялись местами с колонистами и теперь их ждет та же безрадостная жизнь, которую вели здесь эвакуированные советские специалисты. Из развлечений и источников информации — одно радио. Женского общества — никакого. Остается океан, но насколько хватит радости общения с соленой водичкой? Впору начинать разучивать «Подмосковные вечера» и «Стихи о советском паспорте». Нет, конечно, можно, чтобы личный состав не скучал и не совершал от скуки разные глупости, применить трудотерапию, занять бойцов чем-нибудь трудоемким и бесполезным. Ибо сказано: «Бездельничающий солдат — опасен». Вот, например, взяться за приведение в порядок «Президента», пострадавшего во время боев. Кое-какие стройматериалы наверняка найдутся у черного комиссара. И будут воины трудолюбиво замазывать цементом выбоины от пуль и осколков, перекрашивать стены обгоревших номеров, вставлять стекла в пустующие оконные рамы.
А оно им надо? В конце концов, страна эта — не их родина. И пусть уж местные жители, боровшиеся за независимость и получившие ее, сами заботятся о приведении в порядок доставшегося от колонизаторов наследства. Кубинцам же и советским военным придется теперь, когда отель окончательно освободился от предыдущих постояльцев и их скарба, охранять только себя и ждать дальнейших указаний. Ну, да ничего, что-нибудь отцы-командиры, то есть они с Тибуроном, придумают, дабы отвлечь солдат от неправедных мыслей и дел.
К примеру, ребята Миронова могут поднатаскать людей Тибурона. Честное слово, им есть чему поучить кубинских парней! «Мироновцы» рано или поздно улетят в Союз, а кубинцам здесь еще служить и служить. Пригодятся знания и навыки, которыми в совершенстве владеют советские ребята, их «старшие братья». А то вон как некрасиво получилось с вылазками на простреливаемую площадь! Штефырца с Монастыревым сбегали нормально, а кубинского «гавроша» подстрелили. Значит, есть чему учить!
От этих мыслей Евгений даже повеселел. Одно занятие уже есть. Значит, придумаются и другие. Он догнал товарищей и помахал бутылкой с банановым ликером перед носом Тибурона.
— Ну что, попробуем?
Тот скривился.
— Была охота эту сладкую водичку пить! Мы лучше комиссара еще на несколько бутылок виски раскрутим. У него, заразы, наверняка ведь есть!
— Кстати, — встрепенулся Евгений. — Тебе не кажется, что раз мы здесь представляем единственную реальную силу, то пора и с властями контакт потеснее устанавливать? Давай к комиссару сходим? Так сказать, нанесем визит вежливости!
Серхио рассмеялся.
— Это ты хорошо сказал: нанесем! Именно — нанесем! Чтобы этот гад не забывался! А то, помяни мое слово, через пару дней начнет перед нами нос драть. Тогда от него никакой помощи не дождешься. А я не хочу, чтобы мои ребята в чем-то нужду испытывали. Вспомни его склады! Там все есть! И даже немножко больше, чем все. Вот пусть и раскошеливается, раз мы его город освободили, а теперь и охраняем.
— Надо насчет воды указание ему дать, — вспомнил Евгений. — Бойцы скоро все окрестности засерут.
— И насчет туалетной бумаги! — поддержал капитан. — Есть она у него, сам видел!
Миронов передал подаренную бутылку Шишову с наказом в целости и сохранности отнести в командный номер, а сам вместе с Тибуроном отправился разыскивать комиссара.
Комиссар носил звучное имя Сауме Мвимбе и находился в своей должности уже третий год. Никаких демократических выборов в городке, естественно, не проводилось. Просто у Мвимбе имелся родственник, работавший в столичном департаменте. Он и устроил Сауме, работавшему до этого приказчиком в писчебумажном магазине, хлебное место. Конечно, была и ответственность, как без нее! Но блага перевешивали. Порту-Амбуин был городом маленьким, тихим, здесь не имелось никакой промышленности, как, например, в Лобиту, где действовала линия по сборке радиоприемников и магнитофонов из японских деталей. В Порту-Амбуин, бывшем когда-то, при колонизаторах, курорте, ничего такого не водилось. Вокруг него крестьяне занимались сельским хозяйством, а городские жители существовали на дотации, получаемые из столицы. Раньше центром, кормившим добрую половину горожан, являлся отель «Президент», где жили приезжавшие отдохнуть белые люди и местные богачи. Но теперь, после освобождения страны от колониального ига, гостиничный бизнес пришел в полный упадок.