Приключения Мишки Босякова, кучера второй пожарной части
Шрифт:
— Эй, ямщик! Сдурел?.. В сугроб хочешь нас вывалить? Сбавь ход!.. Ну, кому говорю?
Но Мишка, не слушая офицера, продолжал гнать Тоньку с прежней шальной быстротой и только у Соколовской гостиницы, переданной еще с августа в ведение военной комендатуры, остановился.
– В морду тебе, идиоту, следует!..
К счастью, угроза осталась лишь на словах: офицеры едва стояли на ногах. Опираясь друг на друга, они поплелись к парадному крыльцу гостиницы. Сонный часовой у освещенного входа, вздрогнув, вытянулся
Конечно, ехать туда в глухую ночную пору было рискованно. Мишка не представлял, как отнесется к такому позднему визиту Люсина мать (отец у Люси тоже погиб в германскую войну). Одно парень знал: медлить никак невозможно.
Около домика Похлебаевых Мишка вылез из саней и, сдернув с правой руки варежку, осторожно постучал в крайнее окно. Однако на стук никто не отозвался. Выждав несколько минут, он забарабанил сильнее. Но в домике словно вымерли; парень только собрался ударить по раме, как во дворе скрипнула дверь и послышался встревоженный голос Люсиной матери:
— Кто там? Кто?..
Приоткрыв калитку, Мишка просунул голову и несмело пробасил:
— Не пужайтесь, тетенька Похлебарва... Это я, Михаил Евлампиевич.
Запахивая шубейку, Люсина мать все тем же встревоженным голосом переспросила:
— Михаил Евлампиевич?.. Какой такой еще Михаил Евлампиевич?
— Да Мишка я, — поправился парень. — Мишка... Мне, тетенька Похлебаева, Людмилу срочно надо.
— Не знаю я ни Михаила Евлампиевича, ни Мишки! — испуганно воскликнула женщина. — Иди проспись, не то соседей позову.
— Тетенька Похлебаева! — со слезами воскликнул Мишка. — Ей-богу, мне Людмилу... Чё смеяться-то!
— Маманя, а это ведь и впрямь он, — неожиданно раздался тоненький голосок, и в накинутом на плечи вязаном платке Люся со свечкой в руке выглянула из-за спины матери.
— Марш в сенки, непутевая! — цыкнула на нее мать. — Простудишься... Это еще что за «он»?
— Пустите меня, тетенька Похлебаева, к вам, — умолял Мишка. — Я Людмиле пять слов передам и сгину.
— Пустите его, маманя, — присоединилась к Мишкиной просьбе девочка. — Миша — по важному делу...
— Да зачем тебе полуночника? — удивленно произнесла мать. — Добрые люди в такое время по гостям не шатаются.
— Укажите хоть, где Лева? — с отчаянием выкрикнул Мишка. — Понимаете... Лева!
— Лева?.. Так ты Леву ищешь?.. Поднимись-ка на крыльцо...
На кухне Люсина мать с пристрастием начала допрашивать парня, для чего ему посреди ночи вдруг понадобился Лева?
— Взаправду, тетенька Похлебаева, понадобился, — горячо доказывал Мишка. — Ей-богу, взаправду... Где он?.. Я мигом разыщу, у меня за воротами лошадь...
— А будет ли Лева рад незваннику?..
Ответить Мишка не успел: на пороге кухни появилась одетая по-зимнему Люся.
— Маманя, — робко сказала она. — Я с Мишей съезжу до Левы... Коли Лева не ночует у дяди Романа, поищем его у заречных Похлебаевых... Ты не бойся, маманя... Миша меня назад доставит...
— Что? — попятилась к печке ошеломленная мать. — Миша тебя доставит? Да вас любой патруль схватит...
— Не схватит, — стал доказывать Мишка. — Я, тетенька Похлебаева, никаких патрулей не видывал...
— Не видывал?.. А ну, проваливай отсюда!..
В этот момент Люся вдруг юркнула в сени; за ней кинулся и Мишка. Изумленная мать, всплеснув руками, что-то заголосила им вслед, но ребята были уже во дворе.
Приподняв обшитый дешевым мехом полог, Мишка втолкнул Люсю в сани, сам взобрался на облучок и, щелкнув языком, опять погнал Тоньку к Главному проспекту.
Ехать надо было, как указала Люся, на Фетисовскую улицу, в самый ее конец, мимо замерзшего городского пруда, над которым лихорадочно плясали сейчас светлые искристые снежинки. Тонька, храпя от натуги, с трудом преодолевала дующий с пруда холодный ветер, и, видимо, из-за этого ветра Мишка и не услышал раздавшийся позади крик «стой!».
Склонившись к лошадиным гривам, рядом с санями, звеня стременами и уздечками, проскакали дозорные казаки, и только парень собрался свернуть на Фетисовскую, они перегородили дорогу. Испуганная Тонька отпрянула к тротуару, легкие санки наклонились на правый бок, и Люся врезалась в снег. Мишка же сумел удержаться на краю облучка, потому что один из казаков схватился за оглоблю. Тонька дернулась, но казак обладал порядочной силой, и, поняв, что с ним не справиться, кобылка, обиженно фыркнув, замерла на месте.
А Люся, перекувыркнувшись через небольшой сугроб, быстро вскочила на ноги и пулей ринулась в распахнутые ворота огромного кирпичного дома.
— Куда? — неслось вдогонку. — Ложись!.. Стрелять будем!
Несколько спешенных казаков с руганью метнулись за Люсей, а бородатый урядник, начальник дозора, перегнувшись с седла, угрожающе крикнул Мишке:
— Высказывайся, кто таков?
Облизывая запекшиеся губы и стараясь казаться спокойным, Мишка отрекомендовался:
— Извозчик я... У господина Александра Гавриловича Побирского служу.
Урядник, шаря острыми глазами по невинной физиономии парня, процедил сквозь дремучую бороду:
— Это мы еще выясним, кому ты служишь... А второй...
— Вторая, — уточнили из темноты. — С ним ведь бабенка ехала.
— Бабенка? — повысил голос урядник. — Фу-ты ну-ты!.. Говори-ка, что за бабенка... Куда направлялись?
Тревожась за судьбу Люси, Мишка еще не знал, что говорить. Как могла Люся решиться на такой необдуманный поступок. Ведь выкрутиться, если казаки ее поймают, будет трудно. Попробуй доказать, зачем побежала!