Приключения Мишки Босякова, кучера второй пожарной части
Шрифт:
Дулеповцы, видя, что ствольщики бегут к водонапорной станционной башне, ринулись к ним с обнаженными клинками и начали с бранью рубить брезентовые рукава. Кто-то выстрелил в трубу паровой машины.
Однако пожарные, не обращая внимания ни на дулеповцев, ни на бушующее пламя и едкую гарь, продолжали свой штурм. Струи воды из запасной рукавной линии сбивали огонь с крыши вокзала, и по раздвижным лестницам, блестя касками, туда уже карабкались топорники. Впереди всех смело лез Геннадий Сидорович.
Мишка,
— Отбой! Отбой! — кричал Прохор, — Расходись!.. Тушить кончай!.. Лошадей оставить здесь!..
Услышав слово «отбой!», когда пожар был в полном разгаре, Мишка повернулся на облучке... и замер с открытым ртом: сзади и с боков его бочки стояли четыре казака.
— Чё смеяться-то! — пробормотал опешивший парень, хлопая ресницами. — Чё надо?
— Выпрягай! — приказал ему казак со шрамом на подбороде, — Да поживей!
— Как «выпрягай?» — не понял Мишка.
— Очень просто...
— Мне же за водой ехать...
— Ты пререкаться! — рассердился казак и схватил Мишку а ногу. — Слазь!..
В распахнутом френче с плетью в руке к ним подлетел перемазанный сажей Прохор. Поправляя сползающую черную повяззку, он заорал:
— Почему церемонитесь?!.
Рядом раздались крики. Это несколько казаков сбросили на мостовую сопротивляющегося Давыда Часова и спешно начали выпрягать лошадей из коннолинеечного хода.
— На помощь! На помощь! — звал в темноте кучер ближней к Мишке пароконной бочки, отмахиваясь от другой группы казаков. — Коней воруют!..
К нему присоединились такие же отчаянные голоса, но из пожарных мало кто слышал их. Почти все топорники и ствольщики боролись не на жизнь, а на смерть с огнем на путях, на перроне, отстаивали вокзал, склады, спасали грузы...
— Это, выходит, ты, Мишель? — качнулся в седле удивленный Прохор Побирский. — Забавно, понимаешь, при каких обстоятельствах пришлось опять свидеться... Так вот, хочешь быть живым — сматывай удочки...
— Чё смеяться-то, Прохор Александрович! — чуть не заплакал Мишка. — Пожар же!.. Да и нельзя нашему брату без лошадей...
— А нашему брату можно? — усмехнулся Прохор и поднял плеть.— Убирайся!..
В конце площади, видимо для устрашения, заговорил казачий пулемет. И Мишка с лихой отчаянностью так же, как и днем, когда спасал из огня ребенка, вдруг напружинился и с силой дернул вожжи.
Мантилио, мгновенно сорвавшись с места, галопом понесся по площади.
— Стой! — кинулись наперерез темные конные фигуры. — Стой!.. Стрелять будем!..
Но Мишка, пригнувшись и наклоняясь то вправо, то влево, гнал и гнал Мантилио, сам не зная куда. Скоро колеса бочки запрыгали по ухабам, и только парень, отдышавшись, собрался было оглядеться, чтобы сориентироваться, как позади послышался конский топот и голос Прохора:
— Эта сволочь далеко не уйдет... Колокольчик-то вон брякает...
...Мантилио, звеня колокольчиком, вновь поскакал по темной улице мимо наглухо закрытых домов. Жеребец, очевидно, вспомнил молодость и летел так, будто принимал участие в скачках.
«Сидеть бы мне сейчас верхом! — промелькнуло у Мишки.— Свернул бы в любой проулок... А бочка застрянет... Точно застрянет... И что с колокольчиком делать?.. Как снять?..»
Погоня между тем приближалась.
— Остановись! — кричал ротмистр. — Хуже будет!..
И как предупреждение, над Мишкиной головой просвистели пули.
«Спрыгнуть, что ли? — лихорадочно подумал парень. И через какой-нибудь забор... Но ведь тогда Мантилио заберет Прохор...»
— Кому говорю?.. Стой! — продолжал кричать Прохор. — Все равно не уйдешь!..
Мишка чувствовал, как Мантилио тяжело дышит, как у него вздымаются бока. Вдруг жеребец сделал резкий рывок, погоня начала отставать, но впереди неожиданно показались силуэты всадников. Быстро приближаясь, они увеличивались в размерах.
— Все! — зажмуривая глаза, сказал сам себе парень: Каюк! — и отпустил вожжи.
Мантилио, врезавшись в группу раздавшихся в обе стороны незнакомых кавалеристов, замер. Колокольчик на его дуге, тихо звякнув два раза, смолк.
— Да, никак, это пожарная бочка? — слышал Мишка знакомый-презнакомый голос.
Открыв глаза, он увидел перед собой верхом на коне... Васильева. И хотя было темно, Мишка успел приметить на фуражке у бывшего кочегара паровой машины красную ленточку.
— Дяденька Федорыч!.. Ты?! — прошептал Мишка... и всхлипнул.
— Миша?!.
В это время к ним подскакали Прохор и три казака.
— Какого подразделения? Кто старший? — придерживая лошадь, спросил Прохор Побирский. — Почему не покинули, согласно приказу, город?
— Какого подразделения? — переспросил Васильев, всматриваясь в Прохора и поднимаясь в седле.
— А-а? — побелел Прохор.
— Бойцы Красной Армии, — беря под козырек, доложил Васильев.
— Назад! — крикнул Прохор своим сопровождающим, но было уже поздно.
XXVIII. НАКАЗ ТОВАРИЩА ЛЕНИНА ВЫПОЛНИМ
Вслед за разведчиками рано утром в город начали входить основные силы красных. Первыми со стороны Московского тракта в походном строю «справа по три» показались кавалеристы. В гривы их коней были вплетены алые ленты. И улицы сразу ожили.