Приключения парижанина в Океании (иллюстрации)
Шрифт:
— Вы правы, господин Андре. Надо спешить.
Фрике уже собирался позвать своих сипаев, как вдруг у главного входа во дворец затрубили в рожок. Затем в тронный зал в сопровождении двенадцати вооруженных матросов вошел человек в красном мундире с белой фуражкой на голове.
— Его превосходительство господин уполномоченный лабуанского губернатора, — пробурчала хриплым голосом какая-то личность, видимо исполнявшая при уполномоченном обязанности драгомана. [35]
35
Переводчик
— Что такое? — спросил Фрике.
— Молчи, — шепнул ему на ухо Андре. — Не отвечай. Храни свое инкогнито. Пускай этот англичанин считает тебя настоящим раджой. Не делай ничего, пока я не подам тебе знака. Во всем этом какая-то скверная каверза, и мне хочется ее разоблачить.
Фрике остался неподвижен, как изваяние, а дипломат в красном мундире гордо и важно приблизился к трону, около которого бесстрастно стояли индусы-телохранители, держа ружья.
— Высокому и могущественному магарадже Борнео от его превосходительства лабуанского губернатора, именем ее величества королевы Великобритании, привет! — провозгласил на малайском языке хриплым голосом драгоман.
Слушаясь Андре, Фрике важно кивнул головой.
Человек в красном мундире притронулся к козырьку фуражки рукою, затянутой в белую перчатку.
— Высокий и могущественный магараджа Борнео, — продолжал драгоман, — ужасное преступление совершено над личностью покойного сэра Гарри Паркера, офицера на службе ее величества, исполнявшего мирное поручение, имевшее целью принести благо и твоему государству, и всему острову. Виновники указанного преступления — четыре французских авантюриста и негр. Они с помощью флотилии пиратов овладели яхтой «Конкордия», которая находилась под командой сэра Паркера, перебили весь экипаж и предательски умертвили сэра Гарри, брата губернатора острова Лабуан. В настоящее время эти негодяи находятся в твоей столице, и ныне же уполномоченный его превосходительства требует от тебя немедленной их выдачи, дабы с ними поступить по закону. В случае если ты откажешься их выдать, уполномоченному лабуанского губернатора поручено объявить, что отказ твой будет сочтен за объявление войны и твоя столица подвергнется беспощадному бомбардированию… Я закончил.
По мере того как эта речь, полная нелепостей, приближалась к концу, Андре все сильнее и сильнее бледнел. Когда драгоман замолчал, молодой человек дрожащим от волнения голосом обратился к уполномоченному, который по-прежнему стоял с холодным и важным выражением на лице.
В нескольких словах Андре по-английски рассказал уполномоченному все обстоятельства, благодаря которым Андре и его друзья очутились на острове Борнео. Он описал битву с пиратами, отчаянное сопротивление «Конкордии», напомнил, как они оказали помощь яхте и получили признательность сэра Паркера, и, наконец, описал таинственную смерть последнего.
Англичанин слушал, сохраняя неподвижность, без малейшего проявления эмоций. Наконец он раскрыл рот, освободив нижнюю губу от прикрывавших ее длинных желтых зубов, напоминавших клавиши фортепиано, и произнес отрывисто, точно фонограф:
— Суд все это разберет. Есть ли у вас свидетели?
— Наши слова могут подтвердить
— Они все умерли… и вы это знаете. Остался в живых только один свидетель, и его показания будут для вас неблагоприятны. Введите свидетеля.
Вошел сеньор Пизани, почтительно сопровождаемый двумя английскими матросами.
— Вот так история, — проворчал Фрике.
ГЛАВА XVI
Лжесвидетель. — Сеньор Пизани оказывается моко. — Кто такой был английский уполномоченный. — Покушение на убийство. — Подвиги Дедушки и Мео. — Смерть двух храбрецов. — Что происходило в доме у Гассана. — К оружию!.. — Слишком поздно. — Мэдж исчезла. — Это «Конкордия»! — Паровая шлюпка. — Черный флаг. — Последняя борьба. — Китайская джонка. — Перед мандарином с сапфировой пуговкой.
Бывший подшкипер «Конкордии» вошел среди всеобщего глубокого молчания. При виде негодяя, в низости которого они еще не были уверены вполне, французы почувствовали новый прилив подозрений. Когда же он, став рядом с английским чиновником, произнес гнусное обвинение и даже подтвердил его под присягой, сомнений больше не оставалось.
Негодование французов было так велико, что они некоторое время не в силах были выговорить ни слова.
Один магараджа быстро вышел из оцепенения и незаметно знаком подозвал к себе сипайского офицера. Офицер отвесил глубокий поклон и, выбрав двадцать солдат, поставил их у входа в зал с сомкнутыми штыками.
Господин уполномоченный лабуанского губернатора сделал при виде этого кислую гримасу, а его матросы тревожно переглянулись между собою. Действительно, выход из зала был прегражден.
Сеньор Пизани помертвел.
Драгоман заговорил опять:
— Магараджа Борнео, ты слышал, в чем обвиняет британское правительство названных французов. Ты слышал присягу свидетеля. Преступники даже не отпираются. Их молчание — это признание. Магараджа Борнео! Я снова требую, чтобы ты выдал убийц сэра Гарри Паркера нашим законным властям.
— Магараджа отказывается выдать своих гостей, — сказал Андре твердым голосом.
Англичанин нахально ответил:
— Значит, война!
— Пускай. Мы не боимся.
— Не может быть, чтобы магараджа отказывал нам всерьез. Магараджа слишком много потеряет в случае войны…
— А вы ничего не выиграете. Ваша настойчивость только доказывает, что вы сами боитесь войны, которою нам грозите. Подумайте хорошенько. Теперешний магараджа Борнео, — Андре сделал ударение на слове «теперешний», — не испугается британского флага и мужественно примет бой, так легкомысленно предлагаемый. Смотрите, не нарвитесь на нас, как нарвались на афганцев и буров, на абиссинцев и ашанти.
— Милостивый государь, вы оскорбляете парламентера.
— Какой же вы парламентер, если вы явились сюда с угрозами и в сопровождении вооруженных солдат? Вы не предъявили никакого письменного подтверждения полномочий не только от центрального правительства, но даже от местного колониального управления. Неужели вы думали, что мы, люди в здравом уме и твердой памяти, поддадимся бог знает кому, позволим отдать себя в руки неведомому интригану, переодевшемуся в красный мундир? Не мы ваши пленники, а вы наш арестант, и здесь разберутся, на чьей стороне честь и правда.