Приключения парижанина в Океании
Шрифт:
— Они умерли так же, как и сэр Паркер…
— Конечно.
— И французы, естественно, тоже.
— Увы! Нет.
— Черт побери! Ты упустил их! Они должны умереть. Этого требует наша безопасность.
— Невозможно!
— Почему?
— Потому, что они, вероятно, уже давно под защитой голландских властей. Впрочем, лишняя предосторожность, — эти парни способны постоять за себя сами.
— Следовало схватить их во что бы то ни стало.
— О! Нам это было не под силу… Пришлось высадить их прежде, чем они успели попробовать мое лекарство.
— Ладно! Эти французы обречены. Они умрут.
— Это все, что ты хотел сказать?
— Нет. У меня для тебя секретные распоряжения. Пойдем в твою каюту. Там поговорим… О моих спутниках не беспокойся. Это — твой новый экипаж. Шестьдесят отъявленных мерзавцев, с которыми при желании можно захватить хоть весь остров. Думаю, они уже на борту.
В роскошно обставленной столовой горела лампа. Дальше располагалась спальня, принадлежавшая еще недавно несчастному сэру Паркеру. Синьор Пизани, усевшись на диван, над которым красовалась богатая коллекция холодного и огнестрельного оружия, жестом предложил гостю сесть рядом.
Незнакомец (мужчина приблизительно тридцати пяти лет, среднего роста, но хорошо сложенный) был одет как европеец, хотя фигура, лицо и характерная мимика выдавали в нем малайца. Не чистокровного, а одного из тех, в ком причудливо соединились две крови, придав им силу и ум белого, хитрость, коварство и дикие инстинкты азиата. Его чистый и правильный английский еще более оттенял ломаную речь итальянца. Незнакомец то и дело вскидывал на капитана черные глаза, отчего тому, казалось, становилось не по себе.
— Вот приказ хозяина, — начал он сразу, вынимая из кармана желтоватый листок бумаги и разворачивая его на столе.
Синьор Пизани взглянул на надпись, и лицо его изобразило гримасу недовольства. Надпись, начертанная на листке, была предельно лаконична: «Капитан «Морского короля»…»
— Что означает «Морской король»?
— Таково новое название судна. Вряд ли прилично сохранять за ним название «Конкордия» [193] , если принять во внимание его нынешнее назначение. Это производило бы странное впечатление.
193
Конкордия (лат.) — согласие, взаимопонимание, мир.
— «Капитан «Морского короля» должен в два часа утра отправиться на остров Баламбанган и курсировать вдоль берега в ожидании дальнейших указаний». И это все? — спросил синьор Пизани.
— Все, — холодно ответил метис.
— Кто даст мне эти… указания?
— Я.
— У тебя есть такие полномочия?
— Увидишь. А пока подчиняйся.
Мимолетный румянец, вспыхнув на лице итальянца, тут же уступил место мертвенной бледности.
— Кто здесь командует? — спросил он дрогнувшим голосом.
— Капитан, — хладнокровно отвечал метис.
— А капитан — это я.
— Только в том случае, если будешь послушен, если будешь действовать, не обсуждая, и смотреть, не видя. В противном случае…
— В противном случае?..
— В противном случае придется вернуться туда, откуда ты появился…
— Бред. Послушай меня внимательно. Я уже по горло сыт рабством. Я хочу быть свободным! Судно будет готово к отплытию через час, но мы пойдем туда, куда захочу я! Мною слишком дорого заплачено за право владеть этой яхтой, хотя пролитая кровь и не очень-то тревожит мою грешную душу. Здесь на борту — миллион, миллион золотом, — карманные денежки бывшего капитана. Поделимся по-братски… Если согласен, я высажу тебя на берег.
— А если откажусь?..
— Я прострелю тебе голову! — выхватив револьвер, вскричал синьор Пизани.
— Исключено! — послышался насмешливый голос.
Дверь спальни отворилась, и на пороге появился человек среднего роста, со сверкающими глазами на невероятно бледном лице, с иссиня-черными волосами и бородой. Особенно же обращал на себя внимание зеленый тюрбан на его голове.
— Хозяин повсюду! Хозяин все видит! — вдохновенно проговорил метис, который и бровью не повел под дулом револьвера.
Пизани понял, что проиграл, но он был решительным человеком и, ни секунды не колеблясь, выстрелил в метиса, — пуля разнесла ему череп, мозги забрызгали стены и покрывало. Пока тело сползало вниз по дивану, убийца направил револьвер на человека в зеленом тюрбане и выстрелил прямо в грудь.
— Наконец-то моя цепь разрублена! — проговорил он тоном победителя.
— Пока нет! — ответил незнакомец, чье лицо, еще более бледное, чем в момент появления, показалось из облака порохового дыма.
Потрясенный Пизани, преодолевая страх, все же попытался выстрелить в третий раз, но не успел; неуязвимый гость молнией кинулся к дивану и мертвой хваткой сжал руку, державшую револьвер. Итальянцу пришлось отступить перед явно превосходящим его во всех отношениях противником.
— Дурак! Стрелять надо в голову. Эта шутка будет тебе дорого стоить.
Выстрелы привлекли внимание экипажа, и несколько человек появились у двери. Среди них выделялся огромным ростом механик-американец.
— Джим! — обратился к нему незнакомец.
— Я здесь, хозяин! — ответил тот с уважением, которое странно контрастировало с его обычной суровостью.
— Возьми-ка этого джентльмена. Свяжи его, но так, чтобы был цел и невредим… Чудесно! Теперь положи на диван и возвращайся к своим обязанностям.
— Есть, хозяин.
— Когда машина будет готова?
— Через четверть часа, хозяин. Топка уже зажжена.
— У тебя достаточно дров, чтобы эта посудина дошла без угля до Баламбангана?