Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов
Шрифт:
Затем — нужно ли вновь описывать, как они жили в плену у людоедов, как их там откармливали, чтобы потом съесть; описывать их побег и что они претерпели в африканской пустыне? Нужно ли повторять, как Фрике, расставшись с Андре, попался пиратам, которые увезли его в Аргентину, как он опять убежал и подвернулся краснокожим, опять спасся, перешел через Кордильеры и вновь снова встретился с Андре в Вальпараисо?
Вместе поплыли они через океан и на австралийском берегу вновь угодили к людоедам. Их уже собирались нацепить на вертел, изжарить и съесть с картошкой на гарнир, когда неожиданно раздался зычный голос:
— Стой!.. Именем закона!..
Возникла высокая фигура
То был Онезим-Филибер Барбантон. Он служил жандармом в Новой Каледонии, вышел в отставку, возвращался во Францию, но корабль, на котором плыл, потерпел крушение.
Дикари остолбенели. Барбантон выхватил саблю и заявил, что, если они не разойдутся, он разгонит «незаконное сборище» силой. Впопыхах споткнулся обо что-то, упал, сейчас же вскочил и поднял свалившуюся с головы треуголку. Надевая, пригрозил рукой и повторил:
— Ну же, расходитесь, а не то плохо вам будет! Терпение мое на исходе! (по-французски, a bout, «а бу»).
Дикари по-французски не понимали, но им послышалось, будто высокий человек произнес слово «табу». Они решили, что он объявляет «табу» свою шляпу. Все разом встали на колени, восклицая жалобно: «Табу! Табу!»
Жандарм в шляпе «табу» сам становился «табу» — то есть священным и неприкосновенным, божеством в глазах дикарей. Так случайно ему удалось спасти Андре и Фрике. Разумеется, они подружились.
Вернувшись на родину, жандарм сбросил военную форму и открыл в Париже табачную лавочку, получив на нее права за долгую службу в придачу к пенсии.
Увы! Барбантон, немало потрудившийся на нелегкой службе в колонии, не нашел на родине желанного покоя.
Мы уже видели, как его жена, урожденная Элоди Лера, превратила домашний очаг в преисподнюю. Непрестанная изощренная и злобная тирания до того измучила бравого жандарма, что он с сожалением вспоминал то время, когда был среди людоедов-канаков.
Тем временем Андре и Фрике опять путешествовали, на этот раз по Океании (об этом рассказано в романе «Приключения парижанина в Океании»), Они хотели основать на Суматре торгово-земледельческое предприятие, что сулило немалые барыши. Но обстоятельства сложились чересчур неблагоприятно. Им пришлось уехать с Суматры, на их долю выпало множество удивительных приключений. Сутки парижский гамен Фрике был султаном острова Борнео.
Домой они вернулись ни с чем, обогатившись лишь надеждами на лучшее будущее и изрядным опытом.
Тут подоспела смерть дяди-миллионера, который оставил Андре Бреванну все свое громадное состояние. Первым делом наследник попытался устроить Фрике новую жизнь, оградив от нужды. Но тот не шел ни на какие сделки, как ни старался щадить его самолюбие Бреванн. Юноша не желал «примазываться к чужому богатству». Хотел зарабатывать самостоятельно.
— Тогда возьми хотя бы взаймы, отдашь, когда у тебя будут деньги. Процентов я не спрошу.
На это Фрике согласился. Принявшись пополнять свое скудное образование, занялся и слесарно-механической работой, в которой был весьма искусен. У него был талант на изобретения. К тому же он был терпелив, как бенедиктинец, упорный, трезвый, почти как аскет. Всего за какой-нибудь год он изобрел или усовершенствовал инструменты, наиболее востребованные в промышленном производстве,
Теперь Фрике трудился над аппаратом для промывки золота. За него он мог получить целое состояние, но бросил все, даже любимый Париж, по первому зову «месье Андре», как он звал своего земного бога. Бросил без колебаний, не спросив, куда ехать, зачем и надолго ли. Лишь позаботился обеспечить свою экономку.
— И что в этом плохого? — рассуждал молодой парижанин. — Путешествуем мы по-царски. Наша яхта — настоящий дворец, моя спальня не уступит будуару светской дамы, стол не хуже, чем в Caf? Anglais. Плывем, куда хотим, делаем, что нравится, а можем и вовсе ничего не делать. На мой вкус, комфорта у нас многовато, это меня пугает.
— По мне так нет комфорта, которого мы трое не были бы достойны, — возражал Барбантон. — Вы — как бывший султан острова Борнео, я — как состоявший некоторое время в ранге божества у людоедов, и, наконец, месье Андре — как человек, достойный быть кем угодно, даже императором. Зато вот эти господа, обманувшие нашего патрона… не знаю, как их и назвать…
— Жалкие люди, вот и все.
Действительно, кем нужно быть, чтобы с легким сердцем отказаться от такого интересного путешествия, упустить столь необыкновенный случай? Мы говорим: «с легким сердцем», потому что очевидна надуманность всех отказов. Каждый был уверен, что дезертирует он один, остальные едут, потому норовил подгадать, чтобы письмо пришло перед самым отъездом. Кто мог предвидеть, что трусами окажутся все семеро?
Но довольно. Бог с ними. Мы и вспомнили-то о них только потому, что избытком комфорта на яхте обязаны им, кому предназначалась эта роскошная обстановка и изысканная еда. Трое закаленных путешествиями смельчаков привыкли к условиям поскромнее.
Андре рассчитывал на десять пассажиров, семеро из которых люди изнеженные, избалованные столичными удобствами. Исходя из этого и готовил плавание. Не его вина, что потенциальные потребители увильнули от экспедиции.
Хотя, следуя договоренностям, каждый должен был сам позаботиться об оружии, на яхте его было достаточно и самого современного. Андре по опыту знал, что запас хорошего оружия необходим не только для охоты, но и для обеспечения надлежащей безопасности. Потому еще до отъезда в Гавр отправился к оружейнику Гинару, и после долгого с ним совещания было решено, что каждый охотник получит винтовку Гринера восьмого калибра с тройным замком и двойным стволом длиной пятьдесят сантиметров; обыкновенную двустволку того же калибра с гладкими стволами длиной семьдесят семь сантиметров для охоты на птиц и винтовку «Экспресс» калибра одиннадцать с четвертью для защиты от крупных зверей, которую он должен постоянно держать при себе.
Этим арсенал не исчерпывался. Также путешественникам полагалось ружье шестнадцатого калибра для охоты на мелких животных и птиц, американский револьвер калибра одиннадцать с четвертью для самозащиты.
Гинар выполнил заказ в срок с присущей ему аккуратностью. Его замечательная фирма изготовила и ящики для патронов, футляры для ружей и прочие необходимые предметы. Все это доставили на яхту, не забыв и вооружение для матросов — скорострельные винтовки Винчестера.
Фрике и Барбантон истинными охотниками не были. Конечно, встретив дикого зверя, умели постоять за себя, но охотничий огонек в них не горел. А потому условились, что они всегда будут держаться Андре и лишь помогать ему, не совершая самостоятельных вылазок.