Приключения в приличном обществе
Шрифт:
Ходы лабиринта (узкие коридоры наших возможностей) могут сближаться, пересекаться, идти параллельно и даже накладываться один на другой, а могут уводить в противоположные стороны. И какой бы выбор ни сделал - обделяешь себя. Многообразие виртуальных вариантов сводится к одному. Действительность - лишь одна из великого множества возможностей, и в этом смысле - всегда беднее. Это удручает.
Большей частью стимулы, которые нами руководят, выступают в комплексе. Свой выбор я сделал не вдруг. Готовился долго и тщательно, но принятие решения всё откладывал. Случая ждал? Ждал. И упустил множество. И вот, оказавшись вновь перед выбором, сделал его. А выбирать было из чего. С одной стороны - интересная сумма денег и реальная возможность свернуть себе шею. С другой - некая должность в некой структуре, подчиненное положение
Идея выйти из дела зрела давно. Исчерпав сравнительно честные способы заработать и отвалить, стал я задумываться. Я не мог равнодушно смотреть, как в борьбе за чужие гешефты гибнут друзья. Все, что угодно, но не равнодушие. Негодование, скорбь, гнев? Скорее, опасливость. Да и есть во мне некая тайна, о коей пока умолчу.
Первым делом я запасся пакетом документов на имя Мамонова Дмитрия Демидовича. Мол, старинный купеческий род. Производит впечатление на визитных карточках. Сочинил легенду. Поднаторел в лихоимстве. Подогнал подноготную под. Свое новое надежное прошлое затвердил назубок. Определился с будущим местожительством, тщательно выбрав город из десятков других. Присмотрел себе этот уютный мирок и располагал поселиться. Россия, как известно, страна неучтенных героев и немереных пространств. Затеряться легко в просторах родной федерации. Легче, чем было бы за границей, где каждый честный человек на счету. Для человека скромного укромное место всегда отыщется, где, сменив имя и имидж, держась на расстоянии от столиц, можно надежно укрыться от преследования правосудия или мести друзей. Часто будучи в длительных командировках, я всегда выкраивал сутки, чтоб тайком от друзей навестить городок, дать его обитателям к себе привыкнуть.
Я завел там знакомства: мэр и ближайший к нему бомонд. Мэр, правда, досиживает свой срок, но твердо уверен в своём переизбрании. В один из своих наездов я дал понять, что купеческая деятельность меня полностью не удовлетворяет. Поэтому, я хотел бы заняться чем-то еще.
– Чем же?
– Строительством, сказал я. В догероический период своей биографии я закончил строительный факультет. Он выдавил из меня обещание вложить кое-какие деньги в их незатейливую промышленность, посулив со своей стороны выгодный строительный подряд. Разошедшись, я поинтересовался, нельзя ли здесь какую-нибудь из окрестных деревенек купить? Мэр оценил мой юмор, однако, когда первый приступ веселья прошел, крепко задумался. Я вот теперь думаю: неужели бы продал?
Чтоб моё намерение закрепить, он через риэлтерскую контору, которой сам и владел, предложил мне на выбор несколько особнячков, вернее, дач бывшего областного значения. Уголок здесь живописный, много садов, поэтому вышестоящие охотно проводили в этих местах отпуска и выходные. Недвижимость, в частности, дачи здесь пока еще дешевы. Я выбрал одну, в два этажа (еще жили в палатах чужие пенаты), с раскидистым старинным садом. Сад я сразу же полюбил. Мы оформили сделку на мое заемное имя. Я оплатил. А так как мне еще надо было уладить кое-какие дела, на что уйдут месяцы, а то и год (посетовал я), мэр приставил к дому и саду садовника. Яблоневые сады, кстати, произрастают замечательные на скудости здешних почв. Они в огромной степени повлияли на мой выбор, вызвав первую положительную реакцию на новую среду обитания. Да еще неприглядность городка мне импонировала, его относительная заброшенность, хотя он и существовал на атласных картах как географический факт.
Мы, слуги случая, ждать готовы годами. Как я уже говорил, от первых проблесков задушевной мечты до начала ее воплощения прошло пару лет, прежде чем Провидение и Крупье подбросили кое-что подходящее, а черт убедил этим воспользоваться. И я выпустил из рук синицу, чтобы ухватить журавля.
Но, может, и ни при чем черт. Отсрочки и оттяжки грозили бедой. Я и без участия черта отдавал себе в этом отчет. Чем дальше, тем будет меньше возможностей наполнить реальным содержанием свои мечты. Физическим устранением конкурентов занимались не только мы. И я, как специалист среднего звена, вполне мог стоять на очереди. Не хотелось бы ввязываться в подробности предварительных перипетий (излишняя конкретизация, я боюсь, мне повредит), но для связности сюжета кое-что
Финансовое сообщество с неоригинальным названием 'Аллегро' (их по России сотни) в городе Н. (коих десятки) успешно продвигалось в деле присвоения одного небольшого, но перспективного предприятия (мало таких), сохранившего связи со смежниками еще с советских времен. С помощью неоригинальных ухищрений (подкуп, шантаж, запугивание - стандартный набор) неоригинальное 'Аллегро' преуспело весьма. Дело было за вышестоящими инстанциями.
Столичные вельможи были мне отчасти знакомы. Особенно один, собрат по факультету, имевший выход на нужное должностное лицо, от которого и зависело окончательное решение нашего вопроса. Сокурсника, кривыми коридорами сделавшего кой-какую карьеру, в политике и правительстве не пускали, однако, дальше лакейской. Но закремлел, закрепился там. Доверием лица пользовался. Через него и закинули удочку. Москва, осклабясь, дала предварительное добро.
Дальнейшие переговоры происходили без моего участия. Но когда договаривающиеся сошлись на приемлемой для обеих сторон сумме - 'Дима поедет', - решил шеф. Дима - это мое имя из прошлой жизни. Я его и для этой сберег, чтобы отзываться, если окликнут друзья. Для вас это имя, конечно, вымышленное. Не хочу даже намеком выдать себя.
Предварительная сумма составляла около семисот тысяч долларов и затребована была наличными. То, что сумма крупная, но не круглая, немного интриговало меня. Неужели даже при даче взяток торг ведется за каждый цент?
Я и более крупные суммы возил. Был на безусловном доверии у своих благодетелей. Семьсот тысяч. Хватит на век. Работая в их команде, я такие деньги и за тридцать лет не заработаю. Это сколько ж мне будет через тридцать? Шестьдесят пять?
Меня снарядили. Снабдили двумя охранниками. Пристегнули к руке чемодан. Посадили в поезд, который, попыхтев, потянувшись, хрустнув сочленениями, дав прощальный гудок, наконец, тронулся. Удаляясь от станции, поплевывая дымком, посвистывая остающимся, он набирал разбег. Кое-какие действия были предприняты мной заблаговременно. На одной из станций вдоль пути нашего следования, где поезд останавливался лишь по привычке и не более, чем на минуту, я оставил на стоянке купленный на мое новое имя автомобиль. Старенький 'жигуленок' с багажником, набитым канистрами, чтоб не светиться на автозаправках и не терять на них времени зря. Там я и предполагал покинуть вагон, усыпив эскорт, который, кстати, вполне мог усыпить меня самого, приди кому-либо из них в голову моя идея.
Заклинаю вас, неофиты: если рассчитываете на удачу, надо, чтоб и удача могла рассчитывать на вас. А вдруг вы обманете ее ожидания? А посему - хладнокровие, осторожность, тонкий расчет. На нужной станции мне сойти не удалось, ибо мои охранники заснули лишь спустя полчаса после того, как мы ее миновали, и через час после того, как я их отравил. Я не очень переживал, сойдя на следующей: так даже надежней удастся запутать следы.
Сошел, предварительно поменяв облик. То есть, избавившись от представительского костюма и облачившись в потрепанный трикотаж, приняв подобье дачника или туриста. Деньги... Деньги придают жизни устойчивость. Кому-то смысл. Большинство же просто не хочет отстать от других. Деньги я переложил в грязный рюкзак, найденный на обочине, а кейс забросил в кузов какого-то грузовика, следовавшего на юго-восток. Поймал попутку и вернулся на нужную станцию. Светало. Настроение было приподнятое, как в юности, когда уверен, что владеешь блестящим будущим. Форы у меня было восемь часов, и за это время я удалился на пятьсот километров от места описанных событий и от моих друзей, которые, вероятно, уже перебрали в уме все равновозможные направления, в которых меня искать.
Таков, господа, главный герой, или, если кто сочтет, главный злодей этой повести. Фабула которой пока неясна. Как цыпленок, только что проклюнувший скорлупу, не знает, что его ждет за жизнь, так и я не знаю.
Манера идти по жизни определяет сюжет. Жанр сам подстраивается под вашу стремительную походку. Хочется надеяться на лучшее. Но что-то склоняет меня со всей настойчивостью к мысли о том, что это будет триллер, а не купеческий бытовой роман, не пространная семейная сага со счастливым концом. Хотя о себе я лучше бы саги сказывал.