Приключения знаменитых первопроходцев. Азия
Шрифт:
На мосту через реку осталась лишь элита китайского воинства. Разодетые в роскошные одежды люди размахивали знаменами и отвечали на ураганный огонь нашей пехоты редкими выстрелами. Они жертвовали собой, чтобы прикрыть поспешное отступление кавалерии, проявившей сегодня утром большое рвение.
Невозможно вообразить себе блеск и роскошь летней резиденции китайских императоров, — писал далее главнокомандующий французским экспедиционным корпусом. — На протяжении более четырех лье высились пагоды неописуемой красоты, в которых находились золотые, серебряные и бронзовые статуи богов огромных, гигантских размеров, а далее среди прекрасных садов и прохладных озер виднелись здания из белого мрамора, покрытые разноцветной черепицей.
В каждой пагоде находятся тысячи и тысячи самых диковинных предметов из золота, разукрашенных жемчугом и драгоценными камнями. Чтобы представить себе роскошь, в которой купается китайский император, достаточно сказать, что здесь в качестве упаковки используют самые тончайшие шелка».
Англичане и французы без зазрения совести присваивали себе драгоценные украшения, слитки золота и серебра, а также прочие драгоценные вещицы, но от жадности у них разбегались глаза и они, по признанию генерала, «сожалели только о том, что не могут унести все».
Разграбление летнего дворца, разумеется, не делало чести союзным войскам, тем более что в результате действий англичан и французов в здании начался пожар, и замечательный памятник искусства был уничтожен огнем.
Объятые ужасом китайцы запросили мира, который и был заключен. Китай обязался выплатить огромную сумму в счет репараций и открыть три новых порта для европейских торговцев.
Аббат Дегоден совершил несколько путешествий в Китай до и после вторжения союзных войск в эту страну. Он много раз подвергал свою жизнь риску, пытаясь проникнуть в Тибет. Первую такую попытку бесстрашный миссионер совершил в 1856 году. Он провел восемь месяцев в Дарджилинге, у подножия Гималаев, но так ничего и не добился. В 1858 году он сумел добраться только до буддийского монастыря в Канаме. В 1859 году он решил попробовать проникнуть в Тибет через Китай и отправился в Гонконг. В то время союзные войска осаждали Пекин, и аббат оделся как китаец. Несмотря на все хитрости, аббата опознали и даже заточили на три недели в тюрьму. Он вновь двинулся дальше и сумел добраться до Талинпина [243] , где его ждал епископ, хотя путешествовать в тех краях в то время было очень опасно из-за многочисленных банд разбойников.
243
Талинпин — город Та-ли, или Да-ли в провинции Юньнань; современное написание — Дали.
С окончанием военных действий и подписанием мирного договора аббат Дегоден решил, что ничто уже не помешает ему совершить путешествие в Тибет, и он направился в Лхасу, где находится резиденция далай-ламы. Лхаса — священный для всех буддистов город, то же самое, что Рим для католиков.
Но китайцы приняли аббата за шпиона и вновь бросили его в тюрьму, где продержали целый год. В 1862 году его отвезли в Бонгу, и там он провел в заточении два года. Христианская община в этом городе была уничтожена, и отважный миссионер, бежавший из тюрьмы, укрылся высоко в горах у дикарей лузе [244] , где ему оказал большую помощь один буддийский монах, что является еще одним доказательством того, что дух веротерпимости, одушевляющий поклонников этой азиатской религии, еще не оценен по достоинству.
244
Лузе — лутсе, «дикое» население Юньнани и пограничных районов Бирмы, отличающееся явно выраженными индонезийскими чертами лица; питалось пойманной на охоте дичью и мукой, изготовлявшейся из выращиваемых ими злаков.
Когда в стране воцарился наконец мир, аббат Дегоден, по-прежнему неутомимый и упорный, отправился к берегам Меконга, где и обосновался. Отважный миссионер, обладавший столь же обширными знаниями, как и его славные предшественники, собрал множество ценнейших сведений, так как проводил метеорологические и астрономические наблюдения, а кроме того создал подробнейшую карту района, где проживал.
ЛЕОН РУССЕ [245]
Одним из французов, наилучшим образом изучивших Китай, является, несомненно, Леон Руссе. И в самом деле, у нашего выдающегося соотечественника было то, чего обычно так не хватает путешественникам, которые торопятся посетить как можно больше стран, коснуться в своих путевых заметках как можно большего числа явлений и поверхностно осмотреть множество памятников, не изучив глубоко ни один. Так вот, у господина Руссе было время для глубокого и пристального изучения Китая! Находясь на одном месте в течение долгих лет, он мог в свое удовольствие наблюдать ход событий, действие законов и различные явления общественной жизни. Он имел возможность проверить при помощи более обстоятельного рассмотрения предметов и явлений некоторые свои впечатления и даже убедиться в их ложности. Он мог выбирать объекты для изучения, спокойно писать свои заметки и вести кропотливые исследования.
245
Руссе Леон — помимо подробно пересказываемой Л. Буссенаром книги «А travers la Chine» («По Китаю»), вышедшей в парижском издательстве «Ашетт» в 1878 году, ничем выдающимся не отличился и заметного следа в синологии не оставил; французские энциклопедические издания никаких сведений об этом путешественнике не приводят.
Прибавьте ко всему вышесказанному большой ум, превосходное образование и тонкий вкус, и вы согласитесь с тем, что Леон Руссе был словно самим Богом предназначен для последовательного и скрупулезного изучения Китая в течение тех семи лет, что он преподавал различные науки детям европейцев в порту Фучжоу. Не стоит и говорить о том, что он был очень проницательным и прозорливым наблюдателем. Это столь необходимое для путешественника качество будет проявляться по мере того, как мы будем знакомиться с замечательным циклом путевых заметок Руссе, опубликованных под скромным названием «По Китаю».
Едва приехав в Фучжоу и обосновавшись в европейской колонии на правом берегу реки Мин, Леон Руссе начал делать записи. Его первые впечатления от Китая были откровенно мрачны, и не без причины: дома европейцев располагались на склонах небольших холмов, как раз посреди некрополя [246] . Как отметил для себя Руссе, у китайцев нет кладбищ как таковых. Они хоронили (и хоронят) своих покойников практически повсеместно, но чаще всего именно на склонах гор и холмов, в местах, соответствующих определенным правилам. Таким образом, в Китае можно наткнуться на захоронение в самом неожиданном и, на наш взгляд, неподобающем месте.
246
Некрополь (греч. «город мертвых») — кладбище.
Следует сказать, что представление китайцев о смерти резко отличается от нашего. Либо в силу привычки, либо в силу существующих верований, либо даже из полнейшего равнодушия китайцы преспокойно живут среди могил и, похоже, нимало не озабочены таким соседством. Кажется, они никогда не думают о роковом часе, напоминанием о коем служат многочисленные надгробные памятники. Китайцы так сжились с мыслью о смерти, что выбор гроба для них — предмет самых больших забот.
Почтительный сын непременно должен выразить свое уважение и любовь к отцу, подарив тому при жизни вместилище, в котором будут покоиться его бренные останки. Гроб является как раз тем предметом, на покупку которого китаец, живущий очень просто и скромно, не жалеет денег и платит не скупясь. Обычно выбирают самый роскошный, самый богато изукрашенный гроб, какой только может позволить себе семья в соответствии с доходами.
Когда в гроб помещают тело умершего, то в сколько-нибудь зажиточных семьях этот гроб покрывают в несколько слоев специальным составом, чтобы древесина не намокала, а затем еще и слоем лака. После чего гроб в течение долгого времени (иногда год, а то и целых три) стоит посреди самой большой и богатой комнаты в доме, и только по прошествии положенного срока гроб захоранивают. В течение всего времени, что тело покойного остается в доме, старший сын умершего должен ежедневно воздавать ему почести и совершать обряды, следуя строгому ритуалу, и для того, чтобы ничто не отвлекало молодого человека от исполнения долга, законы и обычаи запрещают ему заниматься какими-либо общественными делами, пока не кончится трехлетний траур.
Такое отношение к смерти и к умершему не лишено определенного величия, ибо лишает смерть и все, что с нею связано, таинственного оформления, наводящего на всякого священный ужас. Продолжение контакта между умершим и его живыми родственниками позволяет последним сохранить о нем более чистые и не омраченные скорбью воспоминания. В то же время такой способ общения с умершим не только внушает глубокое уважение к предкам, но и служит еще большему укреплению семейных связей.
Почтительное отношение китайцев к умершим — одна из самых замечательных черт национального характера, ибо чувство это не является признаком или привилегией какого-либо слоя общества. Оно присуще представителям всех классов, всему населению в целом. Могила для китайцев священна: никто не может ее коснуться, никто не смеет оскорблять мертвых. И нет такой силы, которая могла бы одолеть чувство, владеющее душами всех китайцев без исключения. Подобное почитание мест погребения может иметь последствия совершенно непредвиденные, так как при строительстве шоссейных и при прокладке железных дорог наличие огромного числа захоронений, в беспорядке разбросанных по всей территории Китая, станет воистину непреодолимым препятствием.