Приключения знаменитых первопроходцев. Азия
Шрифт:
Иногда тому, кто потрудится стряхнуть пыль со всякого хлама, порывшись в куче старья, выпадает удача точно так же, как это случается у нас. Но это бывает редко, ибо богатые и просто живущие в достатке китайцы являются страстными коллекционерами и великими знатоками предметов старины, а потому составляют жестокую конкуренцию европейцам. Они, как правило, и забирают все самое ценное.
Таким образом, теперь вы можете себе представить, чего стоят все редкости, в изобилии доставляемые во Францию. Китайцы, несомненно, посмеялись бы над нами, если бы увидели, с какой лихорадочной жадностью парижане вдруг принялись коллекционировать всякую дрянь и подделки, и если бы они увидели, как радуются мелкие буржуа своим приобретениям и как гордятся своими «диковинками» модные магазины.
Занятия литературой и философией считаются в Китае весьма почетным родом деятельности (определенный талант в этой сфере является совершенно необходимым условием для получения какой-нибудь должности). Однако система образования в Поднебесной империи совсем не похожа на нашу, ибо здесь нет учебных заведений, аналогичных тем, что существуют во Франции. Богатые люди нанимают для своих детей наставников, которые становятся членами семьи и занимают в ней особое и очень почетное положение. Те же, для кого столь значительные расходы непосильны, отправляют своих детей к преподавателям домой, и мальчики в течение дня обучаются всяким наукам.
К большой чести китайцев следует отметить, что в этой стране нет ни одной деревни, где не было бы такой школы. Дети обучаются чтению и написанию иероглифов, необходимых в повседневном обиходе, и приобретают начальные сведения о морали, истории и литературе своей родины. Хотя получают преподаватели за свой нелегкий труд не слишком много, их профессия считается весьма уважаемой. Ученики почитают наставника как своего второго отца. Законы и обычаи китайского общества предписывают оказывать любому учителю знаки внимания и уважения, и никто не смеет нарушить эти положения, не рискуя навлечь на себя всеобщее осуждение. Таким образом, детей в Китае не отрывают от семей и не лишают благотворного влияния родственников. В то же время они получают образование, соответствующее их положению на социальной лестнице. Маленькие китайцы избавлены от развращающего влияния, которому подвергаются наши дети в закрытых учебных заведениях типа пансионов и интернатов, давно признаваемых настоящими язвами на теле нашего цивилизованного общества.
Семья в Китае резко отличается от нашей тем, что роднит китайца с мусульманином: там существует узаконенная полигамия (многоженство) и женщин практически всегда держат взаперти. По крайней мере, таково положение в высших слоях общества. Однако, хотя женщины и не принимают никакого участия в общественной жизни, но в доме, у домашнего очага они занимают свое весьма почетное место. Под руководством хозяина дома они ведут домашнее хозяйство, то есть делают то же самое, что и турецкие женщины, запертые в гареме. Жены богатых китайцев никогда не показываются на люди. Даже если вас связывают с каким-либо занимающим высокое положение в обществе китайцем узы теснейшей дружбы, вы, тем не менее, никогда не увидите его жен.
Вы проявите величайшую бестактность, если осмелитесь задать хозяину дома самый незначительный вопрос по поводу его жен. Пока они молоды — а как узнать об этом, не спрашивая? — полагается игнорировать состояние их здоровья и даже сам факт их существования. Когда же женщины достигают почтенного возраста, то задавать такие вопросы становится не столь нескромно. Однако любопытство есть любопытство, и если мужья никогда ничего не говорят о своих женах, то соседи и знакомые тем не менее о них все знают, так как находят другие источники информации. Прежде всего не следует забывать о том, что у женщин есть подруги, которые горят желанием рассказать о том, что они видели и слышали в то время, когда либо посещали приятельниц на женской половине дома, либо сами принимали у себя гостей. Как известно, близкие друзья не считают себя обязанными быть скромными и хранить чужие тайны. К тому же во всякой семье есть слуги, горничные, няньки, кухарки, которые не видят ничего дурного в том, чтобы судачить о самых незначительных происшествиях, что так часто случаются в любом, даже очень закрытом доме, куда так нелегко проникнуть взгляду чужака. Короче говоря, сплетни, слухи, пересуды, россказни ходят из уст в уста, ибо их разносят друзья и слуги.
Замечу кстати, что китайские женщины, похоже, полностью довольны своим положением, им и в голову не приходит что-либо в нем менять. Наверное, все дело в наследственности и воспитании. В течение тысячелетий с колыбели девочкам внушали, что неприлично и недостойно выходить из дому, а уж находиться в обществе представителей противоположного пола — и вовсе бесстыдство. Поэтому женщины не понимают и даже не хотят допустить мысль, что все может быть иначе.
Возможно, это и к лучшему. В любом случае сей обычай является величайшим благом для китайцев, так как они живут в полнейшем спокойствии, ибо на их долю выпало большое счастье ничего не знать об «эмансипированной женщине конца века», об этом подвижном, велеречивом, кокетливом, капризном, волевом существе, которое голосует на выборах, флиртует, плетет интриги, строчит жалобы, пичкает всех и каждого лекарствами, дает советы, поучает и повсюду провозглашает себя свободной… Ох, уж эта мне свобода! Эмансипированная женщина претендует на равные права с мужчинами, но начисто забывает об обязанностях. Короче говоря, она находит время для всего на свете, кроме того, чтобы быть супругой и матерью!
Однако не все так хорошо и благостно в Китае, ибо на теле китайского общества можно заметить отвратительные кровоточащие раны. Прежде всего это — торговля детьми. Люди, находящиеся на самой нижней ступени социальной лестницы, бывают слишком бедны и слишком обременены многочисленным потомством для того, чтобы иметь возможность воспитывать всех детей. Многие, очень многие бедняки вынуждены продавать своих детей, в особенности девочек.
Одни, обеспокоенные будущим своих дочерей, продают их только богатым, уважаемым людям, которые таким образом проявляют заботу о своих собственных сыновьях и приобретают для них будущих жен за весьма умеренную плату. Других же гораздо менее заботит моральная сторона дела, ибо для них важна лишь сумма вырученных денег, а потому они отдают свое дитя в руки первому встречному, нисколько не заботясь о том, какая участь ожидает ребенка. Но так поступают только с девочками, ибо мальчиков в Китае считают источниками богатства, а потому и продают в исключительных случаях, когда родители оказываются уже у последней черты.
Между тем, как бы ни был достоин сожаления обычай продавать девочек, это спасает жизнь многим из них; родителям — если не по любви, то по меньшей мере ради выгоды — есть прямой смысл воспитывать малышек, надеясь получить за них более или менее значительную сумму, а не бросать детишек на погибель или просто убивать их.
Это замечание подвело наш рассказ к ужасному обычаю детоубийства. Китайцев обвиняют в том, что такого рода преступления совершаются ими довольно часто. В своей книге Леон Руссе попытался оправдать китайцев. Вот что он писал по этому поводу:
«Разумеется, я не думаю, что существует в мире страна, которая могла бы похвастаться тем, что навсегда покончила с этим отвратительным явлением, какого бы высокого уровня культуры она ни достигла. На сей счет много дискутировали, но все эти споры были бесплодны, ибо никто не располагал сколько-нибудь точными цифрами. Что касается меня, то за все долгое время моего пребывания в Китае я не заметил, чтобы детоубийство было здесь частым явлением. Имея в виду огромную численность населения, я полагаю, что эта империя может с успехом выдержать сравнение с любой просвещенной страной Европы.
Я изъездил весь Китай вдоль и поперек. Во время моих долгих странствий мне ни разу не довелось встретить брошенный труп ребенка. Если некоторые путешественники и могли видеть в Кантоне детские трупы, плывущие по реке, то это вовсе не значило, что несчастные были убиты. Просто в Кантоне есть столь бедные семьи, которые всю жизнь проводят в своих лодках, называемых сампанами. Их дети рождаются, живут и умирают на воде. Родители же оказываются слишком бедны, чтобы купить гроб и захоронить тело в могилу на суше, а потому предпочитают, чтобы несчастное дитя окутали саваном воды океана. Замечу также, что торговля детьми и детоубийство никогда не практикуются в средних слоях общества».