Приключения знаменитых первопроходцев. Азия
Шрифт:
Изредка, однако, кое-что занятное встречается на дорогах. Кое-где можно заметить какие-то сооружения из гладко отшлифованного камня. Это нечто вроде портиков, где в нишах находятся большие глыбы хорошо обработанного черного мрамора, на которых выгравированы длинные надписи, посвященные каким-то достопамятным событиям или деяниям известных людей. Иногда дорогу путешественникам преграждает бесконечная вереница быков, груженных каменным углем. И тогда волей-неволей вы вынуждены ждать бог знает сколько времени! Встречаются также поля, более или менее возделанные, сельские местечки, более или менее заселенные, деревни, в той или иной степени грязные, затем ручьи, речушки, которые можно преодолеть вброд, реки с паромными переправами, справа и слева от дороги попадаются кладбища, разбросанные по полям, с небольшими кипарисовыми рощами. Попадаются и встречные повозки, везущие путешественников, таких же измученных и подверженных тем же испытаниям местными дорогами, бредут пешеходы с традиционными бамбуковыми шестами на плечах, на концах которых болтается какая-то поклажа, люди, толкающие перед собой тачки, а иногда и тачку с парусом, вид которой когда-то так развеселил достославного Марко Поло!..
Иногда дорога, которая была до этого плохой, но просто плохой, с ее колеями, где худо-бедно, но еще могли катиться гордо именуемые колесами диски, украшенные гвоздями, так вот, эта дорога, позвольте повторить, становится совершенно непроезжей. Мулы вытягивают шеи, возница щелкает кнутом, а путешественник, уже свыкшийся с этим неспешным передвижением, высовывает нос в окошко и интересуется, почему вообще остановились. Наконец все выясняется! Идет ремонт дороги! Крестьяне, насильно согнанные на работы, распределяются по обеим сторонам дороги побригадно, с лопатами и мотыгами, роют канавы, землю из которых выбрасывают, а затем разравнивают на дороге. В результате так называемый ремонт тут же превращает дорогу, которую, обладая неуемным оптимизмом и с большой натяжкой, все же можно было назвать проезжей, во вспаханное поле, где каждый шаг дается с неимоверным трудом. Немного времени потребуется дождю, чтобы пропитать эту рыхлую землю, превратить ее в непролазную трясину, в которой вязнут и мулы и повозки, а путник оказывается обреченным на нескончаемое ожидание.
Однако постоялый двор, даже самый примитивный, к счастью, вознаграждает путешественника за все тяготы перегона. Издерганный, измученный, накувыркавшийся вдосталь, покрытый синяками, бедняга в конце концов начинает помаленьку продвигаться вперед и отдает себе в этом отчет, замечая порой с несказанной досадой, насколько полегчал его кошелек.
Его кошелек! Не более чем общепринятое выражение. Поскольку здесь, в Китае, этой невообразимо странной стране, кошелек мог бы стать удивительным монументом… Однако лучше поговорить о деньгах сейчас, дабы не интриговать читателя по поводу металлических кружков, имеющих хождение в этой империи странного и неожиданного.
В Китае существует только одна разменная монета, медная, называемая местными жителями «цянь» и которую европейцы окрестили «сапек». В центре монеты проделано квадратное отверстие. Состав ее и, следовательно, действительная стоимость подвержены сильным колебаниям в зависимости от нужд провинциальных властей, которые только и имеют право ее отливать, поскольку она действительно отливается, а не штампуется: количество меди, входящей в ее состав, иногда увеличивается, но чаще уменьшается и заменяется эквивалентными количествами свинца, олова, цинка, железа и даже земли. Вес и размеры монеты также меняются. В периоды волнений и возмущений провинциальные власти, дабы увеличить свои доходы, «урезают» монету, и тогда фальшивомонетчики, для которых Китай поистине рай земной, пускают в обращение еще более урезанные, если, конечно, это возможно, сапеки. В результате возникает фантастическая путаница, напоминающая известную головоломку, рожденную в той же стране, что и эта поистине уникальная монета.
Монеты нанизывают на шнурок, пропущенный через центральные отверстия; собранные таким образом в нечто напоминающее четки, они называются «цяо» и служат самым ходовым средством денежного обращения. Но и цяо не является фиксированной единицей: он может состоять из тысячи сапеков, разделенных узелками на столбики по сотне монет. Иногда в нем бывает восемьсот, пятьсот, четыреста, а то и меньше монет. Но поскольку состав каждой монеты неоднороден, то вполне допустимо включать в цяо наряду с полновесными монетами и сапеки меньшего достоинства. При сохранении всех пропорций вот была бы «радость» для наших французских мясников и тихий ужас для всех домохозяек! Как бы то ни было, но эти «вкрапления» разнородных монет являются предметом бесконечных споров, в которых и проявляется дух и сущность китайской расы.
Кроме использования в цяо обесцененных монет, торговые правила в некоторых местах разрешают банкирам удерживать более или менее значительное число сапеков в качестве комиссионного сбора. «Так, — пишет господин Руссе, — мне частенько случалось подозревать моего повара в том, что он наживается при закупке провизии, поскольку я просто не знал, что он совершенно законно недодает мне десять, двенадцать, а то и пятнадцать сапеков на тысячу».
Из-за отсутствия денежного эталона все цены в Китае подвержены частым колебаниям, что вынуждает постоянно заниматься громоздкими подсчетами. Например, если мексиканский пиастр стоит иногда тысячу сто сапеков, то вдруг за него дают лишь тысячу сорок, а то и тысячу двадцать монет.
Как бы то ни было, но можно считать, что один «цяо» из тысячи монет равноценен нашим пяти франкам, а один сапек стоит примерно полсантима. Но если принять во внимание, что цяо весит от полутора до двух килограммов, то можно себе представить, с какими трудностями связана перевозка значительной суммы.
Таким образом, наш путешественник, имевший в расчете на все длительное путешествие сумму от восьми до десяти тысяч франков, не мог и помыслить обременить себя грузом в три тысячи килограммов медной монеты. Громоздкий и неудобный груз значительно увеличил бы транспортные расходы, да и присмотреть за ним было бы невозможно, дабы предотвратить кражу. Из-за отсутствия золотых и серебряных монет положение путешественника было весьма затруднительно. Невозможно воспользоваться кредитными билетами, выпущенными частными финансовыми учреждениями, поскольку они имеют хождение только в весьма ограниченном районе. Вексель также не подходил, поскольку банки, как правило, чисто местного значения, не имеют никаких связей с внешним миром, к тому же, если даже такие и существовали бы, то в любом случае эти банки драли бы такие комиссионные проценты, что и этот способ расчета оказался бы фактически неприемлемым.
Господин Руссе уже подумывал о листовом золоте, однако обменный курс этого металла, столь легкого и удобного для транспортировки, оказался настолько невыгодным, что ему пришлось отказаться от этой затеи. Оставался только мексиканский пиастр, имевший хождение и более или менее устойчивый курс во всех портах, открытых для европейской торговли. Однако принятый на побережье пиастр буквально ничего не стоил во внутренних провинциях, где китайцы, воспитанные на многовековых традициях, просто отказывались его принимать.
Единственный выход состоял, таким образом, в том, чтобы воспользоваться серебряными слитками, которыми в Китае охотно пользуются при расчетах. Эти слитки, большие и маленькие, как правило, имеют форму лодки и снабжены клеймом торгового дома, по заказу которого они отлиты. Не имея установленного законом определенного денежного эквивалента обращения, эти слитки оцениваются в соответствии с их весом брутто. Поэтому при проведении расчетов их необходимо предварительно взвесить. Для этой цели в Китае применяется специальная весовая единица, которую китайцы называют «лян», а европейцы «таэль»; этот вес равняется тридцати семи с половиной граммам. Следует сказать, что эта цифра весьма приблизительна. Поскольку местные обычаи в Китае поистине всемогущи, то и таэлей там существует, по крайней мере, с десяток, и стоимость их разнится в зависимости от провинции, в которой вы находитесь.
Как ни неудобен был такой способ денежных расчетов, господин Руссе был вынужден с ним смириться. В конечном итоге такой вариант был наиболее практичен; в этом случае господин Руссе должен был взять с собой всего лишь пятьдесят килограммов серебра в слитках, вес которых составлял от двух до двухсот граммов, а нужные довески просто отрезались от слитков ножницами в виде маленьких кусочков и тщательно взвешивались. Вот уж чисто по-китайски!
Теперь следовало только остерегаться воров, поскольку вполне можно было предположить, что в такой стране, как Китай, где все шиворот-навыворот, чего-чего, а уж мошенников хватает. Поэтому при отсутствии всякой более или менее организованной полицейской системы каждый бережется как может от гнусных проделок ловких и изобретательных ворюг, у которых есть чему поучиться и нашим жуликам из больших европейских городов.