Приключения знаменитых первопроходцев. Азия
Шрифт:
Слово «ронин» с этимологической точки зрения чрезвычайно экспрессивно и поэтично и означает «человек-волна»; человек, чья жизнь зависит от капризов судьбы, подобен волне, поднятой налетевшим ураганом.
Ронинами назывались благородные воины, которые, оставшись без своих сюзеренов в результате какой-то катастрофы, вели образ жизни странствующих рыцарей, живущих за счет своей храбрости и умелого владения мечом.
Асано-такуми-но-ками, даймё одного из самых сильных кланов Японии, будучи оскорбленным другим даймё по имени Кодзуке-но Суке, не смог снести этого и в приступе гнева бросил свой кинжал прямо в лицо
Асано без колебаний принял смерть согласно всем канонам японского рыцарства; все его владения и имущество были конфискованы, разоренная и доведенная до нищеты семья была обречена на скитания и влачила жалкое существование, а его воинский отряд был распущен.
С этого момента его вассалы и сторонники и стали ронинами.
Тогда же и появился один из самых героических выдуманных персонажей, чьи доблестные и бескорыстные подвиги столь почитаемы в Японии; один из тех великих образов, что так часто появляются на японской сцене; олицетворение абсолютной, слепой преданности вассала, долга и самоотречения, доведенных до неправдоподобия.
Кураносуке, первый офицер благородного Асано, его ближайший соратник, доверенное лицо и сердечный друг, присутствовавший при совершении его горячо любимым господином харакири, поклялся на его высокочтимой голове в страшной, непоколебимой ненависти к Кодзуке и его клану; затем, отдав последний долг обезглавленному телу, с тяжелым сердцем и неугасимой жаждой мести он покинул йосики.
За ним последовали сорок пять самых благородных и самых храбрых самураев из клана Асано, которые, поверив в несгибаемое мужество Кураносуке, его мудрость и ловкость, примкнули к нему, задавшись целью отомстить за поруганную честь своего клана.
Отныне у всех этих сорока шести человек была лишь одна цель, одна всепоглощающая мысль: добраться до Кодзуке, отрубить ему голову, свершив тем самым искупительное жертвоприношение.
Задача была трудной, поскольку Кодзуке, столь же трусливый, сколь и могущественный, удвоил охрану своего йосики и окружил свое жилище такой защитой, что добраться до него было не под силу самым смелым и отчаянным.
Кураносуке понял, что момент для расплаты еще не настал и следовало подождать более удобного случая.
Собрав своих сторонников, он дал им приказ рассеяться по всей империи, но быть готовыми явиться по первому зову; сам он также покинул Эдо со всей семьей, взяв с собой все самое ценное, и удалился от места, которому суждено было стать ареной драмы, в которой он сыграл главную роль.
Он обосновался в Киото; там, по крайней мере, о нем вскоре забудут, мало-помалу память о трагической кончине Асано сотрется, и убийца, успокоенный бездействием ронинов своей жертвы, придет в состояние роковой беспечности.
Однако вскоре Кураносуке, казалось, совершенно забывает о мести и пускается во все тяжкие. Он слоняется по самым захудалым притонам, валяется смертельно пьяным в придорожных канавах и буквально скандализирует весь Киото своими похождениями; напрасно его друзья и товарищи по оружию пытаются его образумить; напрасно его верная супруга, любящая мать его детей, мягко выговаривает ему за его недостойное поведение, — все напрасно. Однажды, в один из таких приступов запальчивости, он выгоняет из дома всю свою семью, за исключением старшего сына, юного О-Ичи-чикана; теперь уже ничто не может удержать его от падения; он опускается все ниже и ниже, пока наконец не теряет всякое понятие о чести. Нет уже такого оскорбления, которому он не подвергался бы со стороны окружающих; какой-то самурай плюет ему в лицо, пинает ногами, обливает презрением и награждает самыми грязными прозвищами. Кураносуке никак не реагирует; на него уже смотрят с жалостью; это уже не человек, а животное, которое каждый может пнуть ногой, не боясь быть укушенным.
В течение долгих месяцев Кодзуке был настороже. Наконец, устав от осадного положения, в которое он поставил себя сам без всякой видимой причины, а возможно, и устыдившись своего поведения из-за беспочвенных страхов, он решается возобновить прежний образ жизни и распускает часть охраны, которая его столь долго окружала.
Наступает час Кураносуке, вожделенный миг расплаты. Пьяница, бродяга, безвольное существо, молча сносившее любые оскорбления, внезапно исчезает из Киото. Никто о нем и не вспомнил, мало ли таких опустившихся существ кончает свои бесславные дни где-то на задворках.
Однако вот уже неделю как его старший сын, юный О-Ичи-чикана, разъезжает по стране с приказом сторонникам отца собраться вместе в определенное время, а сам Кураносуке, бывший доблестный воин, присоединится к ним под стенами Эдо.
Собираются сорок шесть ронинов, сорок седьмым становится О-Ичи-чикана. Они вновь дают клятву мести, обращаются к богам с короткой молитвой и, не теряя ни минуты, со всеми возможными предосторожностями продвигаются к йосики Кодзуке.
Все это происходит темной зимней ночью. Резкие порывы ветра с воем крутят в воздухе снежные вихри; вокруг царит непроглядная тьма и слышны лишь завывания вьюги. Воины крадутся вдоль стен, прячась за деревьями, и наконец оказываются в йосики.
Вскоре повсюду уже слышатся громкие крики, звон скрещивающихся мечей. Это охрана Кодзуке, застигнутая врасплох, безуспешно пытается оказать сопротивление ронинам Асано. Но ничто не может устоять перед отчаянным напором неудержимого Кураносуке и его товарищей.
Побежденные, разоруженные, рассеянные охранники прекращают сопротивление.
Разбуженный шумом боя, охваченный ужасом, Кодзуке пытается спастись бегством. Но в тот момент, когда он пытается скрыться через потайную дверь, железная рука опускается на его плечо и увлекает в пышно обставленные апартаменты.
— Узнаете меня, князь? — спрашивает его глава ронинов. — Я — Кураносуке!.. Это я отдал последние почести высокочтимой голове знаменитого Асано-токуми-но-ками… Я тот, кто поклялся над его еще теплым телом отомстить за его гибель и вручить его обоготворенной душе голову вашей милости.
Произнеся эти слова, бесстрашный самурай вытащил кинжал и почтительно предложил Кодзуке тут же совершить харакири. Тот трясущейся рукой взял орудие мести, взглянул на него расширившимися от ужаса глазами и, казалось, совершенно не понимал, что это означает вынесение ему смертного приговора.