Прикосновение ненависти

Бек Дж. Л.

Именно это дало возможность парню в маске волка засунуть в меня палец прямо там, у всех на виду.

Если бы стыд мог раздавить сердце, оно сейчас было бы не более чем кровавым месивом. Когда я вспоминаю свои действия, в груди буквально возникает боль. Как будто я не была самой собой, забыв все, что знала, в угоду быстрому возбуждению. Конечно, ничто не могло показаться более необходимым в тот момент, когда все мое тело горело, а я была болезненно влажной и отчаянно желала, чтобы ко мне прикоснулись.

Быть

желанной.

И он хотел меня. Я чувствовала это — его эрекция терлась о низ моего живота. Его резкое, хриплое дыхание под маской. Теперь, когда я думаю об этом, он еще больше походил на животное из-за того, как маска искажала звук.

Было легко увлечься моментом.

Особенно когда я была так уверена, что за маской скрывался Рен. Рен, чье дыхание доносилось до моего уха, чье тело прижимало меня к стене, чей палец так умело проникал в меня. Я бы поставила на это свою жизнь.

В тот момент, когда он отступил, реальность рухнула, и с тех пор я оказалась в ловушке под обломками. Рен не оставил бы меня вот так, не сказав ни слова. Не мой Рен.

О чем я только думала? Я пыталась убедить себя, что это был он. И, конечно же, это было не так. Рен присутствовал со мной на той вечеринке не больше, чем за весь год. Я потерялась в фантазиях о нем, скрывающемся на периферии моей жизни. Говоря себе, что он переставлял вещи в квартире, хотя уверена, что это была Тесса, а я просто не знала об этом.

Мне нужно быть реалистом. Это же очевидно. Верно? Я слишком долго присутствовала в своей жизни только наполовину, остальное время провела, затерявшись в какой-то стране фантазий. Неудивительно, что я была так несчастна и неудовлетворена. Я все время жду, когда наступит момент, когда мои подозрения о присутствии Рена подтвердятся.

Когда моя болезненная, постыдная потребность быть любимой им будет удовлетворена.

Этого никогда не случится. Я поняла это и позволила какому-то случайному чуваку трогать меня пальцем.

Кто бы не заплакал?

Так что поднимай свою задницу и делай то, чего ты избегала.

Хватит отворачиваться от того, что, я знаю, мне нужно сделать. В любом случае, не лучше ли сразу сорвать пластырь? Я заставляю себя встать и выйти из спальни, хотя мои ноги дрожат. Я бы предпочла почистить унитаз зубной щеткой, чем сбросить бомбу, которую держу в руках. Вот только ничего не выйдет.

— Эй, — говорю я, входя в гостиную.

Сейчас она выглядит такой унылой и пустой: голые стены, коробки стоят вдоль стены рядом с входной дверью. Странно, что мой голос звучит по-другому, когда вокруг разбросано меньше предметов, которые его поглощают.

— О, хорошо, мне нужна твоя помощь. — Она чешет затылок, уставившись на открытую

картонную коробку. — Как ты делаешь эту штуковину с клапаном? Ну, знаешь, когда ты кладешь их просто так, и они не открываются обратно? У нас закончилась пленка.

— Ты безнадежна, — поддразниваю я, показывая ей правильный порядок закрывания клапанов, заправляя четвертый клапан под первый, который я сложила, чтобы все четыре остались на месте.

— Мне следовало снять видео. — Она вздыхает, пожимая плечами. — Но спасибо.

Сделав переход не хуже любого другого, я говорю:

— Итак, послушай. Я хочу кое о чем с тобой поговорить. — Я едва могу выговорить это; каждое слово — все равно что вырывать зубы.

— Наконец-то.

Не такой реакции я ожидала. Я также не ожидала, что она будет стоять, уперев руки в бедра, одна из которых отведена в сторону. Язык ее тела говорит о многом. Очевидно, у нее тоже есть что-то, что она скрывает.

— Я ждала, когда ты, наконец, придешь в себя и признаешься, — объясняет она. — Очевидно, что у тебя что-то на уме.

— Об этом нелегко говорить, — бормочу я, толкая коробку носком ботинка, не в силах смотреть ей в глаза.

— Ты же знаешь, что можешь говорить со мной о чем угодно, верно? Мы двоюродные сестры. Тебе не нужно бояться высказывать свое мнение. Меня не волнует, что думают наши родители, и я не наркоманка. Если это секрет, который нужно сохранить, то можешь мне довериться.

Она понятия не имеет о секретах, которые я храню.

Я киваю головой в сторону дивана.

— Давай сядем и поговорим.

Она не следует за мной, не шевелит ни единым мускулом, только поворачивается в мою сторону и следит за моими успехами.

— Мне это не нравится. У меня плохое предчувствие. — Она нахмурилась.

— Я не умираю или что-то в этом роде. — Хотя у меня были такие ощущения. — Но это то, что тебе, вероятно, не понравится.

Выражение ее лица становится страдальческим.

— Ты втайне ненавидела жить со мной все это время?

— Боже, нет! — Хотя я рада, что она отклонила эту идею. Если она и беспокоилась об этом, то ее мозг тут же переключится на то, что я ей расскажу.

Она со вздохом опускается на диван.

— Ладно, пока это не так. Иногда, когда люди живут в одной комнате, между ними все меняется. Не хочу, чтобы это стало проблемой для нас.

Хочется сказать ей, что если что-то и изменится, то это будет из-за меня, а не из-за нее, но я молчу. Это откроет еще одну банку с червями, с которыми я не готова иметь дело.

— Нет, это даже близко не то, о чем идет речь. Мне нравилось быть твоей соседкой по комнате. Честно… — Я делаю вдох, собираясь с силами для того, что собираюсь сказать. — Ты, наверное, единственное… что мне действительно понравилось в прошедшем году.