Прикосновение ненависти
Шрифт:
Он не в курсе, что я не собираюсь возвращаться, так же как не собираюсь позволить ему увидеть следующий восход солнца.
Сейчас он такой жалкий, хотя он всегда был таким. Только из-за того, что я был меньше ростом, он казался больше, чем в жизни, нависая надо мной с этим мягким выражением лица. Говорил мне, что ему не доставляло удовольствия наказывать меня, хотя я подозревал даже тогда, в детстве, что ему было хорошо.
Теперь я все контролирую. И у меня есть все, что нужно.
— Прощай, Кристиан, — шепчу я, стоя над
Вот и все. Все, что мне нужно сделать, это нажать на курок, чтобы положить конец его страданиям и моим. Назовите это завершением.
Я сжимаю указательный палец на спусковом крючке, моя рука тверда, прицел верен. Одна пуля в голову. Вот и все.
Все, что мне нужно сделать, это нажать, даже если мой палец, кажется, не справляется с этим.
Какого черта я не могу это делать?
Мышцы моих рук напрягаются, и палец дергается на спусковом крючке, но недостаточно, чтобы выстрелить.
— Я так и знал, что ты не сможешь сделать это.
Я так поражен, что чуть не выпускаю пистолет из рук.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — шепчу я брату, сгорбившемуся в дверном проеме, ведущем на кухню. — Как ты сюда попал?
Ривер убирает темные волосы со лба, давая мне ясно разглядеть, как он закатывает глаза.
— А ты как думаешь? Так же, как и ты. — Он тычет большим пальцем через плечо в сторону задней двери, которую я так и не закрыл.
— Ты посчитал, что должен последовать за мной сюда? Ты думал, я не справлюсь? Я получил все, за чем пришел.
— Очевидно, не все. — Скрестив руки на груди, он кивает на скорчившееся тело Кристиана. — Он все еще дышит.
— Я как раз собирался это исправить.
— Я тебя умоляю. Я наблюдал за тобой. Ты собирался свалить.
— Отвали, — бормочу я.
— Ладно. Может, я проделал этот путь, потому что не хотел, чтобы ты наслаждался всем этим в одиночку. В конце концов, ты не единственный, кого этот ублюдок сделал несчастным.
Он медленно входит в комнату, рыча на человека на полу.
— Больной, извращенный ублюдок. Я бы поклялся, что он получал удовольствие от всего этого.
— Вероятно, так и было, — соглашаюсь я. — И он заслуживает смерти.
Не думаю, что у меня есть на это силы, вот в чем дело. Я выбил из него все дерьмо. Мучал его, пока он не описался в штаны. Но кажется, я не могу сделать последний шаг.
Поэтому я протягиваю пистолет брату, чтобы он нажал на курок.
— Сделай это. Ты тоже заслуживаешь немного веселья.
— У меня есть идея получше.
Мои глаза расширяются при виде ножа, который он достает из заднего кармана.
— Где ты его взял?
— Как ты думаешь, где? На кухне. — Маленькое лезвие блестит, когда он поднимает его. Нож для чистки овощей. — Зачем даровать ему такую милость, как быстрая смерть?
Я думал о том же, пока не пришел сюда. Как всегда, он готов зайти далеко, в то время как я только и делаю, что думаю об этом. Я даже
— Не волнуйся, — говорит он с ехидной усмешкой. — Тебе не придется пачкать руки.
— Я уже испачкал, — напоминаю ему. Облегчение, которое я почувствовал, когда впервые увидел его, исчезло благодаря его отношению. Он никогда не знает, когда остановиться. Особенно когда есть шанс заставить меня почувствовать себя неполноценным.
— Ты связал его и избил. Не жди медали. — Он зажимает лезвие ножа зубами, прежде чем стянуть спортивные штаны и шорты Кристиана до лодыжек. У меня внутри все переворачивается, когда я понимаю, что он собирается сделать.
Но это не все, что я чувствую. Почему-то это кажется правильным. То, чего он заслуживает. Он не должен умереть быстро. Не после всего, что он сделал. Он должен истечь кровью в агонии.
— Эээй, Кристиан. Просыпайся. Ты же не хочешь пропустить самое интересное. — Когда Кристиан не отвечает, Ривер наносит ему сильный удар слева, от которого его голова мотнулась в сторону.
Это приводит его в чувство. Ривер склоняется над ним, размахивая ножом перед его опухшими глазами.
— Пришло время сделать так, чтобы снаружи ты выглядел таким же, как и внутри.
— Ч-что? — шепчет он.
— У тебя никогда не хватало смелости быть настоящим мужчиной, поэтому тебе приходилось избивать детей, чтобы чувствовать себя выше других. Очевидно, тебе они не нужны. — Он постукивает плоской стороной лезвия по яйцам Кристиана.
— Нет, — пищит он, извиваясь от ужаса, борясь с клейкой лентой. — Нет, не делайте этого. Я дал вам все, что вы хотели! Я вам все рассказал! Я пытался помочь!
— Ты дал нам информацию, — объясняет Ривер, говоря медленно, как с ребенком. — Но это не все, чего мы хотим. Не после всего дерьма, которое ты провернул. И не только с нами. Скольких гребаных детей ты замучил?
— Я всего лишь делал то, что было правильно! Пожалуйста, не делайте этого! — Его пронзительные мольбы только заставляют Ривера смеяться, пока я зачарованно наблюдаю за ними.
Ривер поворачивается ко мне, ухмыляясь.
— Возможно, мне понадобится, чтобы ты его придержал. Не хотелось бы порезаться из-за того, что он не может усидеть на месте.
Кристиан пристально смотрит на меня, его голова раскачивается взад-вперед, пока он барахтается, как умирающая рыба.
— Не делай этого. Пожалуйста, не делай этого! — умоляет он, всхлипывая, пот пропитывает его рубашку, слезы смешиваются с кровью на его лице.
Мне больше нечего ему сказать. Ривер прав. Это то, чего он заслуживает. Когда я присаживаюсь на корточки рядом с братом, наваливаясь всем своим весом на ноги Кристиана, чтобы прижать их к полу, его рыдания переходят в прерывистое дыхание. Он зашел слишком далеко, чтобы говорить, умолять, о чем угодно. Потому что теперь он чувствует, как кончик лезвия впивается в его тело.