Прикосновение (Пьесы)
Шрифт:
М у р а д (растерянно). Ну почему?!
В дверь просовывает голову м а с т е р. Подмигивает Мураду.
М а с т е р (громким шепотом). Все готово. Кто проверит?
М у р а д. Спасибо. (Жене.) Солмаз, ты посмотришь, как там?
С о л м а з (сдерживая слезы). Ничего я не хочу смотреть. (Мастеру.) Сколько мы вам должны?
М а с т е р. Да пустяки. В следующий раз сочтемся. (Снова подмигивает Мураду.)
М
М а с т е р. Да мелочь какая-то… пять рублей.
М у р а д (лезет в карман). Вот, пожалуйста. Большое спасибо.
Мастер берет деньги. В комнату с книгой в руках входит его с ы н.
М а л ь ч и к (отцу). Мы уходим?
М а с т е р. Да, уходим. Больше работы нет.
М а л ь ч и к. Интересная книга.
М у р а д (машинально). Что это?
М а л ь ч и к (долго изучающе смотрит на Мурада, как бы оценивая, стоит ли ему отвечать). Петроний, «Сатирикон».
М у р а д. Тебе нравится Петроний?
М а л ь ч и к. Я еще не успел прочитать до конца. Тут еще Апулей. «Золотой осел». Его я читал много раз. Он у меня есть дома.
М у р а д. А Пушкина ты читал?
М а л ь ч и к. Да.
М а с т е р (с гордостью). У него целый шкаф книг.
М а л ь ч и к. Дайте мне дочитать эту книжку. А папа вам принесет назад.
М у р а д. Возьми, конечно.
М а л ь ч и к. А еще я люблю смотреть, как милиционеры регулируют движение.
М а с т е р. Я тоже люблю. Мы вместе с ним смотрим. На Коммунистической — угол Чкалова или проспект Кирова — угол Басина.
М у р а д (мальчику). Говорят, ты хорошо рисуешь?
М а л ь ч и к (с достоинством). Всем нравится.
М у р а д. А тебе?
М а л ь ч и к. Мне нравится рисовать.
М у р а д. Молодец. Правильно ответил! (Бросает взгляд на Солмаз.) В жизни надо делать то, что нравится, только то, что нравится. Тебе нравится рисовать? Рисуй… Рисуй что бы тебе ни говорили и ни советовали! Никого не слушайся. А не то загубишь свой талант. Поверь мне. И знай: чем лучше ты будешь рисовать, тем больше тебе будут советовать и объяснять. Особенно когда ты женишься. Ты маленький еще, но ведь рано или поздно ты же женишься? Правда ведь? Так вот, тогда тебе начнут давать особенно много советов. Ты даже представить себе не можешь, сколько тебе будут советовать. И не удивляйся, если тебя начнут уговаривать бросить рисовать. Временно, конечно. Не удивляйся. «Не надолго, — скажут они тебе, — совсем не надолго. Ты достаточно нарисовал и еще много нарисуешь в будущем, а пока хватит. Займись чем-нибудь более «серьезным», более «солидным». В их понимании, конечно. Ну, например, они могут предложить тебе вместо рисования стать футболистом. И докажут тебе, что это лучше: денег больше платят — раз, народу это больше нравится — два, квартиру дадут — три, машину купишь — четыре… Только ты им не верь! Ни в коем случае! Потому что потом, когда ты захочешь снова рисовать, окажется, что это очень трудно. Руки у тебя отвыкнут. В футбол же ты ногами будешь играть, вот руки и испортятся от безделья, И уже не смогут хорошо рисовать. Один мой знакомый чуть не погиб из-за этого. (Смотрит на Солмаз.) Он не рисовал, как ты, но тоже был художником в своем деле. И его убедили. Нашли другую работу, «получше». Тоже временную, как футбол, и тоже выгодную! И он поверил советам и бросил свое дело… А потом прошло несколько лет, и он начал привыкать к этой «временной» работе. А вокруг ему все говорили: «Вот и хорошо, вот и хорошо, видишь, какой ты умненький-послушненький, так и живи, выполняй то, что тебе говорят, получай за это денежки и ни о чем не думай». А так продолжалось долго, пока он не встретил одного человека, который ничего ему не сказал, ничего не посоветовал, но уже одним своим существованием на этом свете сделал так, что вдруг очнулся этот мой знакомый, как ото сна, оглянулся и видит: полжизни прошло на этой «временной» работе. Полжизни! И он понял, что дальше так продолжаться не может. И начал действовать. И делает сейчас все, чтобы опять заниматься своим любимым делом. Все!.. Поэтому ты рисуй и не слушайся ничьих советов. Понял?
М а л ь ч и к. Да.
Мастер бросает взгляд на Солмаз, сидящую к ним спиной, и, еще раз подмигнув Мураду, берет сына за руку.
М а с т е р. Ну, пойдем… (Мураду.) Спасибо за книжку. Он быстро читает, завтра-послезавтра принесу.
М у р а д. Пожалуйста. (Мальчику.) Ты понял, что я тебе сказал?
М а л ь ч и к. Да.
Прощаются. Мастер, за ним мальчик выходят из комнаты. Мурад идет к своему письменному столу и устало опускается в кресло. Молчание.
М у р а д. Вот ты осуждаешь эту женщину за то, что она три раза была замужем. Но ты же не знаешь причин, почему это так произошло. Разве дело в количестве? Наша беда в том, что мы обо всем судим по правилам какой-то нормированной, усредненной морали. Не важно, как сложилась жизнь человека, что заставило его поступать так или иначе, — обо всем мы судим по фактам, лежащим на поверхности, не вникая в их суть. Пусть даже она сказала мне не всю правду о себе, пусть соврала в чем-то, но ведь несомненно, что она способна по-настоящему любить…
С о л м а з. Почему — несомненно?
М у р а д. Потому, что, кроме того, что она рассказала мне, что-то я видел и своими глазами.
С о л м а з. Что ты видел?
М у р а д. Я не могу тебе рассказать, но поверь, у меня есть основания быть уверенным в этом.
С о л м а з. Ну ладно, есть основания — верь. Но хотя бы мне об этом не говори.
М у р а д (вскакивая с места). Ты меня неправильно поняла. Честное слово… Между нами ничего не было… Я имел в виду совсем другое.
С о л м а з. Не знаю, что ты имел в виду, но уверена в одном: тебя, вот лично тебя, водят за нос. И ты убедишься в этом очень скоро. Но уже будет поздно…
М у р а д. Да нет, нет… Поверь мне — нет, никого не водят за нос и никого не пытаются заманить или поймать на удочку. У тебя странное представление обо всем этом… Кому я нужен как объект охоты? Ну, подумай! Ты же сама предлагала мне посмотреть на себя в зеркало. (С усмешкой.) Это тебе кажется, что лучше твоего мужа нет…
С о л м а з. Теперь мне это не кажется…
М у р а д. Ну, казалось. А ей-то зачем я, если бы действительно не понравился? Она же красивая женщина. Актриса. Ты думаешь, у нее нет поклонников?
С о л м а з. Я ничего не думаю. И давай кончим говорить на эту тему.
М у р а д. Ладно. Давай кончим… Но мне бы хотелось объяснить тебе, что дело не в чьем-то коварстве и желании заманить того или иного человека. Просто существуют люди, живущие чувствами, а не какими-то раз навсегда утвержденными правилами, они не врут и не уговаривают себя, что все хорошо у них в жизни, если совесть или чувства говорят им обратное. Они свободные люди.