Прикосновение (Пьесы)
Шрифт:
В а л я. Я не могла не сказать… Я же люблю его… Если бы ты знал, как я его люблю!
А л и к. Именно поэтому ничего не надо было говорить.
В а л я (сквозь слезы). Я так его люблю! Ты веришь мне, Алик? А с тобой так получилось потому, что мне было жалко тебя… честное слово… Потом, правда, мне это понравилось, я не отрицаю… но вначале было только жалко, больше ничего.
А л и к. Да ладно, что ты меня уверяешь? Жалко так жалко. Все равно ты молодец. И не надо плакать. Я же говорю, ты то, что мне нужно… Я люблю добрых. (Гладит ее волосы.) А он не любит… Он любит порядочных, высокоморальных. Он сам такой и таких любит. Отец Сергий… Ну, не плачь. А то ведь все повторится — из жалости… А у нас времени нет. Нам в загс надо ехать.
В а л я. Никуда я не поеду.
А л и к. Ну, ничего. Пусть он скажет свое веское высокоморальное слово, а потом мы уж как-нибудь наладим свою жизнь. А где он сейчас?
В а л я. На дачу уехал.
А л и к. Зачем?
В а л я. Он не мог не поехать. Они всей семьей там собираются.
А л и к. Ну конечно, не мог. Традиция! Семейные обязательства! Он же человек слова. Раз обещал мамочке и папочке, то обязательно должен поехать! Что бы ни случилось. Долг — выше всего!
В а л я. Он обещал им.
А л и к. Я и говорю.
В а л я. Он скоро вернется. Он только скажет им, чтобы они не ждали, и сразу же приедет.
А л и к. Будем надеяться… Подождем. Но он, конечно, не приедет.
В а л я. Почему?
А л и к. Потому, что для таких, как он, папочка и мамочка важнее всего.
В а л я. Не надо говорить о нем таким тоном.
А л и к. Ладно, не буду… Но это ничего не меняет.
В а л я. Он обязательно приедет. Я знаю, что он приедет.
А л и к. Посмотрим. Но я-то точно знаю, что он не приедет. Уж я-то хорошо его знаю… И вообще у вас ничего не получится… Поздновато вы встретились… Он и сам мучиться будет, и тебя замучает. Только жизнь друг другу попортите. Ты хочешь испортить ему жизнь?
В а л я. Нет.
А л и к. Ну вот, видишь… А меня ты спасешь. С тобой я буду в полном порядке. Меня отмыть, почистить, отремонтировать — я как новый буду… Ну, не плачь. Давай лучше выпьем. (Наливает в бокалы шампанское.) На, держи… Выпей, выпей… Это помогает… Будь здорова…
В а л я (всхлипывает). Будь здоров…
А л и к. Вот молодец… Все будет хорошо… Я тебе обещаю.
На даче Эльдар стоит неподалеку от матери с камнем в руках.
Э л ь д а р (матери). Ну, а теперь ты довольна?
М а т ь. Чем?
Э л ь д а р (устало). Ты еще спрашиваешь?
М а т ь. Я не заставляю тебя. Ты можешь уехать в любую минуту.
Э л ь д а р. Могу?.. А кто будет таскать эти камни?
М а т ь. Я.
Э л ь д а р. Как же я уеду?
М а т ь. Не знаю.
Э л ь д а р. Ты ничего не знаешь, мама. И ничего не хочешь знать, кроме этой дачи…
Идет с камнем к скале. Мать еще несколько мгновений стоит посреди своего участка, на том месте, где Эльдар вырвал из ее рук первый камень, потом медленно движется к навесу и, видимо чтобы не упасть, хватается обеими руками за трубу, служащую опорой.
О т е ц (испуганно). Что с тобой? Тебе плохо?
М а т ь. Все в порядке. Сейчас пройдет.
О т е ц. Где лекарство?
М а т ь. В сумке.
Отец поспешно достает из сумки пакетик с лекарством. Помогает матери проглотить таблетку и запить ее водой.
Э л ь д а р (бросив камень у скалы). Что случилось?
О т е ц. Приступ.
М а т ь. Ничего, ничего… Сейчас пройдет.
Э л ь д а р (идет к навесу, помогает матери сесть на кровать). У тебя озноб…
М а т ь. Это пройдет… (Начинает задыхаться, озноб сменяется мышечными судорогами по всему ее большому, грузному телу.)
Э л ь д а р (в отчаянии). Я же просил тебя!.. Я же просил тебя не трогать эти камни!
М а т ь. Ничего, ничего, все обойдется… Ты напрасно сердишься… Я прекрасно себя чувствую, когда работаю.
Э л ь д а р. Я не сержусь.
М а т ь. Мне не тяжело… Я тихо-тихо все сама перетаскаю… Это даже полезно… И силы у меня еще есть. Ты не думай… Спроси у отца. Он видел, сколько я за один день сделать могу…
О т е ц. Да, да, ты много работаешь…
Э л ь д а р. Мама, тебе нужно полежать сейчас… Ну, прошу тебя. Папа, дай подушку… вот так… (Укладывает мать на кровать.) Лучше на спине…
М а т ь. Да. Так легче дышать… (Закрывает глаза.) Сейчас все пройдет… Это недолго… Устала… А раньше цемент мешками таскала… Кажется, что совсем недавно было. А уже тридцать лет прошло. (Эльдару.) Ты помнишь, как я детский дом строила?
Э л ь д а р. Помню, мама.
М а т ь. Крыши не было, дверей тоже… одни стены торчали, да и то не все… А у меня двести ребят под открытым небом. И мои трое с ними… Акифа еще не было. Ты помнишь, Эльдар?
Э л ь д а р. Помню.
М а т ь. И все равно к Седьмому ноября все было готово… Да, тогда у меня были силы.
О т е ц. Ты и сейчас молодцом.
М а т ь. Я не жалуюсь… Куда-то сестра твоя запропастилась.
Э л ь д а р. Она была у меня сегодня.
М а т ь. Я очень тебя прошу — будь повнимательнее к ней, она такая одинокая.
Э л ь д а р. Хорошо, мама.
М а т ь (не открывая глаз). А помнишь, как я вам читала? Вы очень любили слушать, когда я вам читала. Больше всего вы любили «Оливера Твиста»… Света не было… Ты все время хотел дотронуться до керосиновой лампы. Пока не обжегся. Помнишь?
Э л ь д а р. Да, мама.
М а т ь. Но это было раньше… А потом я выбросила ваши пирожные. До сих пор не могу простить себе… (Отцу.) Ты этого не знаешь… Это было без тебя… Ты был на фронте.