Прикосновение варвара
Шрифт:
Он серьезно? «Ты серьезно?» — жестикулирую я, хотя знаю, что он этого не понимает. Затем, поскольку он ждет, я жестикулирую что-то, что он узнает. «Ты. Мыть».
Он хмуро смотрит на меня и снова толкает ковш в мою сторону, затем жестикулирует. «Пить».
Почему он пытается заботиться обо мне? Я не та, кого чуть не съел монстр. Я борюсь с желанием выбить ковш у него из рук, потому что вода не должна быть потрачена впустую. Однако я расстроена. Вот я беспокоюсь о нем, а он хочет позаботиться
Однако по упрямому выражению его лица ясно, что мы ничего не добьемся, если я буду поднимать шум. Поэтому я беру ковш, выпиваю его так быстро, как только могу, а затем предлагаю ему обратно.
Он ставит его на стол, а затем указывает, что я должна сесть. Когда я это делаю, он сразу же подходит и опускается передо мной на колени. Я с удивлением наблюдаю, как он стаскивает с меня ботинки, потому что я не уверена, к чему это приведет.
Затем он начинает растирать мои ноги.
Я отстраняюсь от него, и в то же время он удивленно поднимает глаза. Должно быть, я издала какой-то звук, когда он прикоснулся ко мне. В моей груди урчит, как будто завтра не наступит, и я чувствую жар и беспокойство только от этого короткого прикосновения его пальцев к моим ногам. Однако это кажется дико неуместным, особенно учитывая, что он все еще весь в крови после того, как спас мне жизнь. «Нет, — я жестикулирую. — Ты моешься».
Выражение его лица опустошенное, как будто он сделал что-то не так. Он качает головой и снова пытается взять мою ногу в свою руку. Ясно, что он хочет заботиться обо мне. Это мило, но в то же время ужасно неуместно в данный момент. Я снова качаю головой и касаюсь его руки.
— Рокан. Я в порядке. Действительно. Пожалуйста, иди умойся и позаботься о себе. Я беспокоюсь о тебе, и мне было бы легче видеть, как ты заботишься о себе. — Я убираю прядь его длинных грязных волос с лица.
Он замирает, закрыв глаза, как будто мое прикосновение — лучшее, что он когда-либо чувствовал.
Это горячее трепетание возвращается к моему животу, и у меня возникает странное желание провести руками по всему его полуобнаженному телу, грязному и все такое. Чувак, в последнее время я была просто само возбуждение. Это на меня не похоже. Должно быть, в Рокане есть что-то такое, что меня так заводит. Но меня это вполне устраивает? Я имею в виду, он мне действительно нравится. Есть что-то в его внимательности и милой индивидуальности, что очаровывает меня, несмотря на то, что он сложен как голубой брат Халка.
Затем он снова открывает глаза и бросает на меня еще один горячий взгляд, от которого у меня сводит пальцы на ногах.
«Хватит», — я снова жестикулирую. Потому что легче оттолкнуть его, чем разобраться в том, что я чувствую прямо сейчас.
Рокан кивает, на его лице мелькает разочарование. Он отворачивается и направляется к огню, и я задаюсь вопросом, не задела ли я каким-то образом его чувства, потому что не поощряла его? Должна ли я была это сделать?
А если бы я это сделала, что случилось бы тогда? У меня нет опыта. Что, если с инопланетянами все обстоит иначе, чем с людьми? Что, если я приударю за ним и дам ему понять, что мне интересно, это означает, что мы женаты
Я потираю лоб. Когда все это успело так усложниться? Я бы хотела, чтобы Мэдди была здесь. Она бы знала, что делать. Моя сестра повзрослее, она уверена в себе, как и все остальные. Я же? Я застенчивая, неуклюжая.
Я смотрю на Рокана.
А потом я моргаю. Трудно.
Пока я была занята хандрой, он разделся догола. Его леггинсы исчезли, и единственное, что на нем надето, — это довольно маленькая набедренная повязка. Видны бока его задницы, и он такой же синий, подтянутый и ох-какой-вкусный там, как и везде. Его хвост виляет взад-вперед, длинный и грациозный, даже если на его конце есть небольшой изгиб, которого раньше не было. Весь его торс покрыт грязью, а по широким мышцам спины стекают капли крови.
Конечно, он и раньше ходил без рубашки, но он никогда не был так близок к обнажению. И я не могу перестать пялиться.
Я зачарованно наблюдаю, как он наклоняется над огнем, чтобы окунуть мочалку в мешок с теплой водой. Пещера маленькая и разделена на четыре части, а это значит, что его задница находится в пределах досягаемости, если бы я была девушкой посмелее. Видеть его таким? Это определенно заставляет мои пальцы чесаться, и заставляет меня так отчаянно хотеть быть намного храбрее, чем я есть. Мэдди схватила бы его. Мэдди дала бы ему понять, насколько она заинтересована.
Не в первый раз в своей жизни я жалею, что не была больше похожа на Мэдди.
Затем он выпрямляется, все еще стоя ко мне спиной, и начинает мыть грудь широкими движениями. Я прикусываю губу, потому что мне было бы неудобно перейти на другую сторону пещеры только для того, чтобы я могла лучше видеть, верно? Но я действительно, очень хочу этого. Я хочу наблюдать, как его большая рука скользит по влажным мышцам. Урчание в моей груди, кажется, пульсирует в такт моему возбужденному пульсу, и желание скользнуть рукой между ног становится непреодолимым.
Это так, так неправильно и в то же время так правильно.
Я сжимаю ноги вместе и кладу руки на колени, как будто это поможет замедлить мое возбуждение. Как будто это заставит меня перестать думать о ужасно порочных мыслях, например, собирается ли он снять эту набедренную повязку? Или как выглядит инопланетное «оборудование»? Или его кожа на внутренней стороне бедер такая же пушистая на ощупь, как и на руках?
Не обращая внимания на мое внимание, Рокан продолжает мыться, проводя тряпкой вверх и вниз по рукам, удаляя большую часть грязи со своей кожи. Он макает ее снова и снова, пытаясь очистить кожу. На одном большом, сгибающемся плече большое пятно, и, пока я наблюдаю, он его не замечает. А потом снова пропускает это.
Боже, оно как будто насмехается надо мной своим присутствием.
Если бы это я купала его? Я бы точно помыла это место. У меня пальцы чешутся при этой мысли, потому что, насколько это было бы смело? Но он снова перекладывает ткань в другую руку и снова промахивается.
Аргх.
Рокан оглядывается на меня и подает сигнал воды. Если он и заметил, как я пожираю его зад глазами? Он ничего не говорит. Во всяком случае, он немного скован и неловок, когда несет грязную воду к входу в пещеру, чтобы выплеснуть ее на снег.