Примула. Виктория
Шрифт:
Итак, империя Шарля Луи Наполеона, Вторая империя Наполеона III, начиналась с некоторых обманов и подтасовок.
Тем не менее это было в определённом смысле блестящее правление, отражённое в романах Золя и новеллах Мериме [77] . Акционерный капитал получил свободу действий. Париж хорошел и строился. Строился также и Суэцкий канал в Египте. В 1855 и в 1867 годах прошли в Париже (по стопам Лондона!) две всемирные выставки.
С Англией был заключён договор о свободной торговле. Отношения Англии и Франции были совсем хорошие. События назревали.
77
...в
В конце 1852 года в Иерусалиме, находившемся на территории обширной Османской империи, вновь вспыхнул давний спор между греческими архимандритами, которые подпадали под юрисдикцию патриарха иерусалимского, и католическими священнослужителями, которых, в свою очередь, курировал папский легат, и кроме того, католики обретались под протекторатом французского императора Наполеона Третьего.
Папа Пий Девятый лично ходатайствовал перед Наполеоном Третьим о покровительстве Франции иерусалимским католикам. Император Франции предложил греческим иерархам, то есть греко-восточным ортодоксам, «поделиться», что называется, христианскими святынями, хранящимися в Иерусалиме, и, в частности, передать католикам известные «ключи от Гроба Господня».
Султан Абдул Маджид приказал иерусалимскому патриарху передать некоторые храмы в ведение католических священнослужителей. Собственно, Абдул Маджид заинтересован был в укреплении отношений с Англией и Францией. Он не мог не понимать, что за спиной иерархов-греков всегда может возникнуть, подобно известному чёртику из табакерки, или Богу из машины, Российская империя, единственное в мире государство, где греко-восточная ортодоксия — православие — являлось религией господствующей. Уже давным-давно было ясно, что Россия точит имперские зубы на слишком уж многие территории Османской империи. И было также совершенно ясно: Россия всегда может воспользоваться тем обстоятельством, что греки, болгары и некоторые прочие подданные Османской империи являются православными, для неаккуратного вонзания ножа в султанскую спину. Поэтому Абдул Маджид стремился держаться именно союза с Англией и Францией...
Константинопольский и иерусалимский патриархи обратились действительно в Санкт-Петербург, в Синод, направив также и личные послания митрополиту Филарету. В этих некорректных и фанатических посланиях содержались жалобы на «нечестивых агарян» и прочее тому подобное. Филарет крайне остро ненавидел католичество вообще и папу римского, в частности. Митрополит принялся интенсивно воздействовать на Николая I, убеждая его выступить как возможно скорее «на защиту православных христиан, притесняемых турками»; Филарет определял происходившее именно как «притеснение православных христиан турками». Но не стоит думать, будто Филарету удалось бы с такою лёгкостью уговорить императора. Однако дальнейшие действия Николая I показали, что он и без уговоров митрополита поглядывает на Восток, то есть как раз туда, куда уже поглядывали в своё время и Пётр I, и Екатерина II...
Католики получили Вифлеемский храм. В феврале 1853 года в Истанбул отправилось из России чрезвычайное посольство во главе с князем Меншиковым. Меншиков привёз Абдул Маджиду интересное нагловатое требование: Николай I требовал ни много ни мало, а только лишь передачи под его фактическую юрисдикцию всех греко-восточных ортодоксов, то есть православных подданных султана.
Князь Меншиков вёл себя вызывающе. Султан настоятельно порекомендовал послу не вмешиваться во внутренние дела Османской империи. В начале мая 1853 года российское посольство покинуло Истанбул.
Николай I, не раздумывая долго, приступил к насильственным действиям. До конца июня русские войска заняли порядочный кусок владений султана — дунайские княжества Молдавию и Валахию. Но союз Англии и Франции, на отсутствие коего так надеялся Николай I, состоялся! Английская и французская эскадры вошли в Дарданеллы.
Николай I срочно встретился в Варшаве с прусским королём Фридрихом Вильгельмом IV и молодым австрийским императором Францем Иосифом, которому совсем недавно, в 1849 году, помог подавить восстание венгров. Однако оба бывших союзника не только не поддержали Николая I, но даже и открыто объявили, что примут сторону Англии и Франции...
Российский император был потрясён подобным вероломством! Он так верил в эту возможность союза монархов против быдла. Он так искренне старался помочь, так искренне приказывал: Патронов на всех этих каналий не жалеть!.. И вот!.. Вот она, неблагодарность... Европа ненавидит его. Он — в европейских глазах — деспот, жандарм и... мерзавец!..
Что ж! Ему никто не нужен. Он пойдёт один против всех.
Осенью султан потребовал от российского императора вывести войска из Молдавии и Валахии. На этот ультиматум Николай I ответил решительным отказом. Османская империя начала военные действия.
В первый период войны, с октября 1853-го по март 1854-го года, война велась между Россией и Османской империей с переменным успехом. Османам удалось отбить Молдавию и Валахию. Но черноморская эскадра под командованием адмирала Нахимова нанесла поражение османскому флоту.
15 марта 1854 года Англия объявила войну Российской империи. На другой день Франция присоединилась к Англии.
Столица приветствовала начало военных действий. Королева на балконе Букингемского дворца приветствовала идущие в порт войска. На своей яхте «Виктория и Альберт» королева провожала английский флот.
Средоточием Крымской войны сделалась известная осада Севастополя.
7 ноября 1854 года в Севастополь прибыл молодой человек, российский дворянин, литератор, граф Лев Николаевич Толстой. Он был прикомандирован к лёгкой батарее артиллерийской бригады.
Здесь на сцену вновь выступает дневник. На этот раз дневник будущего великого писателя. 23 ноября Лев Николаевич сделал следующую запись:
«Грустное положение — и войска и государства — Я часа два провёл, болтая с ранеными французами и англичанами. Каждый солдат горд своим положением и ценит себя; ибо чувствует себя действительной пружиной в войске. Хорошее оружие, искусство действовать им, молодость, общие понятия о политике и искусствах дают ему сознание своего достоинства. У нас бессмысленные ученья о носках и хватках, бесполезное оружие, забитость, старость, необразование, дурное содержание и пища убивают внимание, последнюю искру гордости и даже дают им слишком высокое понятие о враге».
Солдаты российской армии, ещё недавно — крепостные крестьяне, являлись, в сущности, людьми обречёнными. Двадцать пять лет, четверть века военной службы, муштры, побоев; немногие выдерживали...
А молодому Толстому нравилось на войне. Его дневниковые записи парадоксально сходны с записями в дневниках королевы Виктории. Оба они, королева Англии и будущий повелитель всемирной литературы, отличались искренностью в своих писаниях. Эта самая искренность и до сих пор вынуждает многих читателей дневников великой королевы и великого писателя выдвигать нелепые обвинения в чёрствости, бездушности, антигуманности и проч.