Примула. Виктория
Шрифт:
Королева пишет дневник, свой шотландский журнал [90] . Её страна наконец-то откликнулась любовью, наконец-то показала, проявила благодарность... Её страна, её держава, её родина, её королевство...
Её королевство благодарственно пришло к ней, оборотясь простым парнем, грубоватым захолустным мужиком, мужиком её страны...
Лучший парень наших лет, Славный парень, Статный парень, На плече он носит плед, Славный горский парень. Носит шапку пирожком, Славный90
...шотландский журнал... — имеется в виду публикация фрагментов дневника королевы. Французское слово «journal» и означает «дневник».
Над королевством повисает, словно улыбка Чеширского Кота [91] , замечательный вопрос: кем в конце-то концов является для королевы этот человек? И королева даёт на невысказанный вопрос ответ ясный и безмятежный: «Это мой лучший друг». И на страницах «Панча» и «Таймс» начинает мелькать ехидное определение: «миссис Браун». Так теперь её называют!
А королева сохраняет полнейшую безмятежность...
«... — A-а! Они всегда так, когда думают о чём-нибудь весёлом!..
91
...улыбка Чеширского Кота... — Чеширский Кот — сказочное существо, один из персонажей повести-сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес». Огромная морда Чеширского Кота возникает в воздухе, а затем в воздухе же растворяется, но улыбка парадоксальным образом остаётся, даже когда кошачьей морды уже не видно.
Ах, всё равно в этой стране правят журналисты, и поэтому королевская власть в этой стране никогда не прекратится!..
Однако сэр Бенджамин Дизраэли не полагает, что королева может безмятежно предаваться частной жизни. Он приезжает в Осборн, в Виндзор, в Бэлморал. Она встречает его. Она в чёрном креповом платье, в белом тюлевом чепце. Августейшая вдова. Дизраэли снова и снова повторяет ей, что популярность её в стране падает. Англия недовольна её затворничеством. Англия не желает, чтобы королева уходила с головой в частную жизнь. Англия хочет, чтобы королева трудилась, как положено королеве!
92
...он здесь!.. — считалка из повести-сказки «Алиса в Зазеркалье».
— Никто не понимает меня, — отвечает она. — Никто не понимал Альберта.
Королева удаляется в кабинет, происходит погружение в деловые бумаги, документы. Верный дневник (вот кто самый лучший, самый ближайший друг!) заполняется сердитыми декларациями. Она будет править твёрдой рукой, она — королева! И пусть лорд Дерби, лидер оппозиции, не думает, будто она после смерти обожаемого Альберта сделается номинальной королевой!..
Вот уйду! Вот ищите себе другую правительницу! Только сомневаюсь, чтобы вы её нашли!..
Но идиллия в Балморале занимает страну. Светские дамы хихикают, обсуждая вполголоса неожиданное затворничество королевы в Шотландии. «Миссис Браун! Миссис Браун! Миссис Браун!..» — повторяется на страницах газет и в салонах.
Дизраэли, смуглолицый лорд, прилетает в своей чёрной крылатке в Бэлморал. На этот раз его встречает помолодевшая счастливая женщина. Он разумно толкует ей, что Англия ждёт свою королеву, Англия хочет постоянно видеть королеву; Англия приказывает многоголосым хором: королева должна, обязана всегда быть наготове, всегда под рукой, что называется, у своих подданных! Дизраэли озвучивает эти желания страны спокойно и остроумно:
— Страна ждёт свою королеву...
— Я останусь здесь, потому что я счастлива здесь! — отвечает она решительно.
Дизраэли спокойно (ещё спокойнее, чем прежде) аргументирует необходимость её возвращения в Лондон. Она безмятежно парирует, но видит самую суть:
— Наш самый близкий друг, — она говорит о себе в третьем лице и во множественном числе, как подобает королеве... — Наш самый близкий друг — человек из народа. И я не понимаю тех, кого это раздражает...
Дизраэли решается высказать почти открыто именно то самое, о чём знают решительно все! Она тоже знает... Он так и говорит ей, прямо, в сущности:
— Вы знаете, кого это раздражает, Ваше Величество...
Конечно же, она знает, кого это (вот это самое!) раздражает... Её сына Берти! Этого ловеласа и бездельника! Этого будущего короля Англии... Так вот же, не скоро он дождётся! В ближайшие три, а то и четыре десятка лет пусть не рассчитывает на коронацию! Она умирать не собирается. И она никому не позволит вмешиваться в её частную жизнь! Она никому не позволит диктовать ей, с кем она должна дружить. Ни-ко-му!.. Бедный Альберт! (О! Она тоскует о муже очень всерьёз. Без малейшей тени иронии она произносит: «Бедный Альберт!») ...Разве принцу Уэлльскому неизвестно, что именно этому человеку (она нарочно не называет имя Джона Брауна); так вот, именно этому человеку принц-консорт доверял как самому себе!..
Дизраэли очень сдержанно замечает, что неприязнь всегда может оказаться гораздо более серьёзной, нежели наше мнение, представление об этой самой неприязни... Она отвечает твёрдо, что её отношения с сыном, с принцем Уэлльским, никого не касаются. И в этой стране она — королева. И она — мать, она — глава семьи. Дети не имеют права обсуждать её жизнь...
— Что позволено Юпитеру, то отнюдь не дозволено быку [93] . На что имеют право обыкновенные подданные, то не дозволено детям королевы! Пусть журналисты «Панча» и «Таймс» перемывают мне косточки, а своим детям я — мать! Сыновья и дочери не имеют права думать обо мне плохо!..
93
...не дозволено быку... — имеется в виду античный миф о Зевсе-Юпитере, который похитил красавицу Европу, превратившись в быка.
Естественно, Бенджамину Дизраэли припоминается банализированное изречение о жене Цезаря, которая, разумеется, всегда должна быть вне подозрений [94] ! «Как и вдова принца Кобургского! Как и мать принца Уэлльского!..» — с лёгкой насмешливостью замечает про себя Дизраэли. Тонкая улыбка трогает его губы...
— Ваше Величество, — он осмеливается перевести этот нервный и щекотливый разговор на другую тему... — Ваше Величество, известно ли Вам, что Ваши «Шотландские журналы» продаются лучше сочинений Диккенса?..
94
...вне подозрений... — Гай Юлий Цезарь — см. примечание 7.
Теперь улыбается королева. Её «Шотландские журналы» — её заметки о Шотландии, её шотландский дневник... В сущности, она никогда не мыслила себя писательницей; она совершенно лишена авторского честолюбия... Но всё же ей приятно. И свои шотландские писания она приказывает отсылать в ту же «Таймс» регулярно. Пусть народ, её грамотный, её читающий народ, знает, что королева интересуется своей страной; даже такими окраинами своей страны, как Шотландия!..
Дизраэли решает побеседовать с Джоном Брауном, с глазу на глаз. На фоне прекрасной шотландской природы, на берегу быстрой реки они сидят на разостланном на короткой траве клетчатом пледе и беседуют, вытянув в направлении реки две пары длинных мужских ног, обутых и одетых...