Принц и инспектор Вест
Шрифт:
– Вы хотели бы пойти в какое-нибудь определенное место?
– В кафе на галереях, – ответил Роджер.
– Хорошо, сэр, – сказал Джонсон. – Недалеко отсюда есть отличное кафе. Это в задней части галереи; там есть одна синьорина, которая, скажу вам, в полном порядке. Как певица, я имею в виду, сэр, – добавил он неторопливо. – Не могу сказать, что у меня много времени для этой итальянской певческой публики, но в этой что-то есть особенное. Вас это устраивает, сэр?
– Да, сойдет. Но сначала я хотел бы договорить с вами.
– Она не выйдет раньше, чем через двадцать минут, –
– Все, что касается убийства Барнетта или покушения. И вообще все, что вам удалось собрать.
– Не очень много, – медленно произнес Джонсон. – Если вы спросите меня, то я скажу, что мистер Северини не ест, не пьет и даже не спит. Он стал каким-то одержимым. Не осуждайте его за то, что он иногда заносчив. Ведь у него столько забот. Если принца прикончат в Милане, он мгновенно вылетит с работы.
Они свернули к ярко освещенному концу галереи. Потоки гуляющих двигались в обоих направлениях, у большинства витрин толпились зеваки.
– Теперь недалеко, сэр, – продолжал Джонсон. – Есть одна вещь, с которой я мог бы вам помочь. Это касается тех людей, с которыми Барнетт ужинал в понедельник.
– Вы уверены?
– Я сам был там до полуночи, – сказал Джонсон, указывая на кафе, где не менее сотни посетителей сидели за столиками, потягивая кофе из маленьких чашечек. Еще человек пятьдесят стояли вокруг и, казалось, ожидали какого-то важного события. – Приходится самому развлекаться по вечерам, и что мне нравится здесь в Италии, так это то, что здесь всегда что-нибудь происходит на открытом воздухе. Не надо нырять куда-то вниз, где все время будет надоедать какая-нибудь красотка. Раз или два я обратил внимание на Барнетта. В то время я его не знал, но, как только увидел его в морге, сразу же понял, что это он. В ту ночь, когда он погиб, он тоже находился здесь с одной парой. Мужчиной и женщиной. Англичанин и женщина выглядели солидными людьми. И денежными. И мне кажется, я узнал бы итальяшку – простите, сэр, итальянского джентльмена, – который также был с ними, если бы имел счастье увидеть его снова.
«Вот вам и «тупой, без всякого воображения» Джонсон», – подумал Роджер и спросил:
– И где вы рассчитываете его увидеть?
– Ну, я бы не удивился, если бы мы встретили его сегодня, – произнес Джонсон довольным тоном. – Некоторые такие места стали модными, а певица здесь – просто шик! Вы знаете, это как в ночном клубе у нас дома. Если она стала популярна, вы приходите каждый вечер, пока не появится новая сенсация. Так и здесь: это то место, где следует побывать и выпить чашечку кофе или стакан вина. А человек, который был с Барнеттом, занимал позицию как раз около выхода.
Они уже подошли к кафе, внутренние двери которого были закрыты. Несколько человек сидели и что-то ели. Пять столиков были отгорожены ящиками с цветами. За одним из них пара англичан ужинала с тем видом превосходства, который
– Если мы сядем здесь, сэр, то сможем ускользнуть, когда вам надоест, – сказал Джонсон. – Что вы будете пить? Я всегда беру кьянти или чинзано, пиво здесь нехорошее.
– Я остановлюсь на мартини, но выпивка за мной, – твердо заявил Роджер. – Вы это заработали!
Джонсон был доволен.
– О, я внимательно слежу за всем, сэр, и я откровенно признаюсь вам, что очень обрадовался, узнав, что вы приезжаете сюда. За моей спиной все время маячит Северини, но я не уполномочен заниматься этими делами. Мне, однако, не нравится то, что я здесь вижу. Северини совсем помешался из-за этого Братства Зары. Он дюжинами таскает их на допросы. Нет никакого сомнения, что его заранее информировали о том, что будут предприняты попытки совершить покушение. И если вы спросите меня, то я скажу, что они не остановятся, пока не прикончат бедного парня. Я имею в виду принца, сэр, если вы это поняли. Я не хотел бы оказаться в его шкуре ни за какие деньги, даже если в чем-то его дела и не так плохи.
– О каких делах вы говорите?
– Ну какая польза от того, что вы командуете парадом, если не можете получить кусок той юбки, которая вам нравится? – спросил Джонсон. – А он, как говорят, разборчивый и порядочный… Если хотите знать мое непредубежденное мнение, – продолжал Джонсон, прочно утвердившись на своем стуле и жестом подзывая официанта, – было бы очень хорошо, если бы убийство произошло до того, как он попадет в Англию. Иначе для вас будет сплошная головная боль, мистер Вест, и, можете мне поверить, они собираются прикончить его еще до того, как разделаются с ними самими. Рожденный, чтобы быть убитым, – такова его судьба. Теперь, когда нет Ягуни, я не думаю, что у него есть человек, которому он может верить, если не считать генерала.
– Генерала Фузаля?
– Да.
Официант, выслушав их пожелания, бросился выполнять заказ. Посетителей становилось все больше, и через несколько минут свободных мест почти не оказалось. За столиками сидели человек двести: молодых и старых, богатых и бедных. Некоторые стояли у витрин магазинов в дальнем конце галереи. Из створчатой двери вышли три человека: один нес скрипку, другой – флейту, а третий сел за фортепиано, стоявшее на небольшом возвышении рядом со столиками. Зазвучала музыка.
– Через десять минут выйдет Телиса, сэр, – сказал Джонсон и тихо добавил: – Мне сказали, что она – последнее увлечение принца. Он слышал ее однажды по радио и сразу же прибыл сюда. Он храбрый малый, отрицать этого нельзя, как вы понимаете. Я видел его собственными глазами и убедился в этом. Жалко, что малышке всего шестнадцать или семнадцать лет.
«Бог с ними, с прегрешениями Асира, посмотрим, что за итальянец ужинал с Барнеттом», – подумал Роджер.
Но не от всего можно было так легко отмахнуться. Нужно было следить за каждым углом кафе. Надо сказать, что ему очень нравился Джонсон. Если один вид хорошенькой итальянки поднимал настроение сержанта, скрашивая его одиночество в Милане, что ж – это отлично.