Принц со шрамом
Шрифт:
Её пульс бьется под моим большим пальцем, и мои мышцы судорожно сжимаются в предвкушении того, как проявляются её нервы, как бы она ни старалась их скрыть.
— Вы бы не стали, — вздыхает она.
— Вы так уверены? — я крепче сжимаю её горло, желая почувствовать, как трепещет её пульс, когда я шепчу ей на ухо грязные слова. — Я думаю, Вы будете выглядеть прекрасно привязанной к стене и молящей о пощаде.
Что-то дикое высвобождается внутри меня, когда её зрачки расширяются, мои яйца подрагивают, заставляя мою член пульсировать о ткань
— Вы не должны прикасаться ко мне, — шепчет она. — Если кто-то увидит… нас могут предать смерти.
— И что Вы собираетесь делать, достать свой милый маленький кинжальчик и попытаться обескровить меня? — спрашиваю я, надавливая рукой на ее торс, так что она прижимается к стене. — Хотите продолжать притворяться? Я знаю, что Вы не такая хорошая девочка, как утверждаете.
Ее ладони подпрыгивает мне на грудь, пальцы впиваются в мою черную тунику. Я наклоняюсь, мой нос проходит вдоль линии ее волос, вдыхая ее мягкий цветочный аромат.
— Я вижу то, что Вы так старательно пытаетесь скрыть.
Я себя не контролирую. Каждая частичка меня бушует в желании схватить её, и трахнуть, и заклеймить, и удержать, что безумно, потому что я даже не хочу её.
— Вам не нужно прятаться от меня, Маленькая Лань.
— Я не прячусь, — мурлычет она, ее губы касаются моих. — Я возмущена.
В коридоре раздаются шаги, и мы отстраняемся друг от друга, её пальцы запутываются в тонкой цепочке её ожерелья.
Я отпрянул, проклиная себя за идиотизм. Зачем мне прикасаться к ней посреди коридора?
Зачем мне вообще прикасаться к ней?
Она права. Если кто-нибудь узнает, будет катастрофа. Мой брат ухватился бы за возможность арестовать и предать меня смерти.
Конечно, он не смог бы меня убить. Я бы исчез прежде, чем он успел бы объявить о суде, но изгнание в теневые земли не способствует моим целям на данный момент.
Гнев пронзает меня, как ураган, и я бросаю взгляд на леди Беатро. Она что, специально меня околдовала?
— Перестаньте так на меня смотреть, — шипит она.
— Какой острый язык, — огрызаюсь я. — Следите за тем, как Вы разговариваете со своим принцем.
Она кривит губы.
— Вы абсолютно безумны, не так ли?
Я скрежещу зубами, раздражение режет кожу.
— Ваше Высочество, — раздается глубокий голос с каменных стен, и к нам направляется королевский стражник. Он останавливается в нескольких шагах от нас и кланяется.
— Что? — шиплю я, поворачиваясь к нему.
Его взгляд скачет между нами. — Я помешал?
Раздражение лижет мой позвоночник, но прежде чем я успеваю ответить, леди Беатро делает шаг вперед, ее энергия в мгновение ока меняется на что-то более суровое.
Ее голова высоко поднята, спина прямая, и она выглядит совсем как королева, которой она собирается стать.
— Кто ты такой, чтобы допрашивать его?
Мой член пульсирует так сильно, что мне приходится сдерживать стон.
Глаза охранника сужаются, и он показывает на свою грудь.
— Я командир в армии короля.
— А она — твоя новая королева, — огрызаюсь я, двигаясь так, чтобы она оказалась позади меня.
Взгляд охранника расширяется, когда он смотрит туда-сюда между нами, и только тогда я понимаю, что он, возможно, видел больше, чем я думал.
Я провожу рукой по рукаву своей черной туники, раздраженный тем, что мне придётся оторваться от дел, чтобы решить этот вопрос.
— Как тебя зовут?
— Антоний, — отвечает он.
— Антоний, — я улыбаюсь. — Тебя кто-нибудь ждет?
Он качает головой, осторожность развевается в его глазах, как желтые флажки.
— Замечательно. Тогда ты пойдёшь со мной. Я как раз собирался забрать охранника по неотложному делу безопасности, — я наклоняю голову в сторону леди Беатро. — Миледи, я надеюсь, Вы сами сможете найти дорогу к моему брату?
Она смотрит на меня так долго, что я убеждаюсь, что она знает, что я собираюсь сделать, и ожидаю, что она вмешается и положит этому конец, как сделал бы любой другой.
Но вместо этого она делает легкий реверанс, не сводя с меня глаз.
— Ваше Высочество.
И затем она уходит.
12. Тристан
Меня постоянно удивляет, как же легко оборвать жизнь человека. Даже будучи мальчиком, я никогда не чувствовал такой привязанности, как другие, и только одна смерть затронула меня.
Все остальные могут гнить.
Тем не менее, я всегда знал, что я немного другой. Умнее большинства? Безоговорочно. Более подхожу для правления? Несомненно.
Когда ты вынужден находиться на задворках общества, но при этом всё равно обязан там быть, ты начинаешь замечать вещи, которые раньше упускал, будучи марионеткой, выставленной демонстративно посреди сцены.
И большинство людей, как я обнаружил, — имбецилы.
Номинальная стоимость — единственная правда, а слепое доверие — это то, что часто встречается на каждом шагу. Что, я полагаю, объясняет популярность моего брата. Он не особенно обаятелен, и у него нет мозгов, чтобы быть умным или остроумным. Но он условно привлекателен и всю жизнь был коронованным принцем, а для толпы этого достаточно.
Даже несмотря на то, что Майкл не преуспел ни в чем, кроме как в подавлении других, чтобы почувствовать себя сильным, люди часто хотят верить, что те, кого возносят на пьедестал, заслуживают быть там.