Принц со шрамом
Шрифт:
Я человек многих вещей, но вера — это то, что лучше всего подходит, когда она находится внутри тебя самого, а не ищется в других людях.
Другие люди разочаровывают.
Я видел её. Это было быстро, всего лишь мгновение, но я узнал бы эти темные глаза где угодно.
Все во мне требовало последовать за ней, выследить её и пробраться в ее комнату, как я это сделал той ночью. Но что-то подсказывает мне, что я не должен. Пока не стоит.
Поэтому вместо этого я пошел к её кузену.
Ксандер с нами с
Я выплескиваю на его лицо ведро воды, чтобы привести его в чувство. Он оглядывается, но я уже привязал его к деревянной бревну на заднем дворе таверны. Я привязал веревкой обе его ноги, а также его хорошую руку.
Он дергается, но быстро понимает, что никуда не сможет уйти. Даже если бы он мог двигаться, он слишком слаб, чтобы убежать.
— Доброе утро, Александр, — улыбаюсь я.
— Я уже рассказал Вам, — бормочет он, его язык высовывается из пересохшего рта, чтобы облизнуть потрескавшиеся и кровоточащие губы. Он кашляет, прежде чем продолжить. — Все... что знаю.
Я качаю головой.
— Ну же, Ксандер. Мы оба знаем, что это неправда. Ты ничего мне не сказал.
— Просто убейте меня, — шепчет он. — Пожалуйста.
Я ставлю пустое ведро у своих ног и перехожу к галлону керосина, стоящему в конце стола.
— Ты считаешь, что покаялся?
Он кивает.
— И каковы были твои преступления?
Он поджимает губы, отворачивая лицо. Все, что он делает, происходит в замедленном темпе, как будто у него не хватает сил, чтобы приложить должное количество энергии.
Я подхожу к нему, смотрю на его избитое и окровавленное лицо.
— Вот что я тебе скажу. Сначала я буду честен с тобой. Так будет больше шансов, — выдохнув, я разминаю шею. — Честно говоря... ты сегодня умрешь. Фух, как хорошо, что я это сказал. Теперь твоя очередь.
Его глаза вспыхивают, но он молчит.
— Ну ладненько.
Я поднимаю галлон над его торсом, наклоняю бутылку, пока керосин не выливается на его кожу, покрывая его плоть и стекая в дерево по бокам. Он вздрагивает, когда горючее попадает на него.
— Это не для меня, ты знаешь, — говорю я, двигаясь по его телу, пока не охватываю жидкостью каждый его сантиметр. — Это твой шанс исповедаться и надеяться, что Бог помилует твою душу.
Он насмехается, но это переходит в кашель, звук хриплый и влажный, как будто болезнь уже заполонила его легкие.
— Вы не священник.
Я наклоняюсь ближе.
— Но я могу быть твоим спасителем.
— Вы собираетесь убить и ее? — спрашивает он.
У меня в груди
— Боюсь, тебе нужно быть более конкретным.
— Мою кузину.
Я сжимаю челюсть, и он не упускает этого движения, легкая ухмылка пробивается сквозь его усталость.
— Вы плохо это скрываете, знаете? Ваше больное увлечение ею, — он снова кашляет. — Вам повезло, что Ваш брат — полный имбецил.
Раздражение проникает в меня.
— Не говори о ней при мне, — выплюнул я.
Он смеется.
— Я привёз её сюда, чтобы убить Вас, глупец.
Что-то темное поселяется в моей груди от его слов, хотя я не сомневаюсь, что он говорит правду. Я всегда знал, что под ее внешностью что-то скрывается; гнусные поступки с невинным лицом. Это объясняет кинжалы на ее бедре, огонь в ее дыхании и глаза, которые смотрят сквозь приоткрытые двери и беззвездные ночи.
Но до прошлой ночи, я уверен, она не знала, что я — король мятежников.
Интересно, от этого она больше или меньше хочет меня убить?
Мой член твердеет при мысли о её гневе.
— Это меня нисколько не удивляет, — смеюсь я. — Будь честен, Ксандер. Кто подговорил ее на это?
Потянувшись в карман, я достаю спички Люцифера, выбираю одну и поднимаю над его головой. — Скажи мне быстро, или я зажгу этот огонь и сожгу каждый дюйм твоей кожи. А потом потушу его, и мы сможем играть в эту игру снова и снова, пока пламя не сожрет твои мышцы и нервы, — я смотрю на спичечный коробок. — Я слышал, что это самый ужасный способ умереть.
Он сжимает губы, и я усмехаюсь, поднося спичку к огню.
— Ты такой зануда.
— Мой отец! — кричит он, его голос звучит хрипло и болезненно. — Она должна была избавить мир от тебя и твоего жалкого подобия брата, чтобы род Беатро наконец занял свое законное место.
Моя голова откидывается назад от смеха.
— Ты никогда бы не стал следующим в очереди на трон.
— У нас есть поддержка Тайного совета, — хрипит он, его взгляд переходит на спичку в моей руке. Вот это меня удивляет, мои брови поднимаются к линии волос.
— Значит, государственный переворот? — я прищёлкиваю языком. — Я впечатлен.
Вздохнув, я подношу спичку к коробку, звук ее удара о бок словно музыка для моих ушей.
— Еще одно признание, Ксандер, — я наклоняюсь, жар пламени посылает по моим венам волнение. — Это ты влил яд в горло моего отца?
Он сглатывает, осознание его дальнейшей судьбы оседает в его глазах.
— Нет. Это был Ваш брат, — говорит он.
Я не удивлена, но предательство все равно жжет.