Принцесса для психолога
Шрифт:
Но когда в полутьме лестничной площадки от стены отделилась невысокая, но очень крепкая фигура, все "нерешаемые" проблемы брызнули в стороны, словно испугались. Оставив одну мысль: неужели Глава Семьи раскошелился на киллера? Или это Татьяна? Да ну… ее же вроде лишили карманных расходов.
Руслан машинально сунул руку за спину, под пиджак.
— Доброй ночи, Руслан, — произнесла фигура, — простите за поздний визит. И за то, что без приглашения.
Глаза, наконец, перестроились после ярких ламп дневного света в холле и лифте, и Руслан сообразил, что фигура ему знакома. Эту обманчивую неуклюжесть плюшевого мишки (точно, обманчивую, настоящий мишка тоже выглядит неуклюжим, но скорость реакции у него феноменальная, а когти поострее иных ножей), эту спокойную, доброжелательную готовность говорить и договариваться, не имеющую ничего общего с трусостью, эту сталь в глазах, подогретую летним солнцем — он уже видел. Давно, но есть вещи, которые просто невозможно забыть. Господь поместил их вне забвения.
— Шура, — удивленно спросил Руслан. Острый страх ударил под дых, мгновенно вышибая вялое беспокойство по поводу своих терок с Семьей, дальнейшей карьеры и массового исчезновения "котят". — Как Алета… простите, не знаю по отчеству? Надеюсь?..
— С ней все отлично, — сдержанно улыбнулся телохранитель. — Вы помните. Это хорошо. Значит, все будет на порядок проще.
…Можно подумать, ее так легко забыть! Маленькую женщину, заносчивую и хрупкую, обреченную — и просто звенящую от несгибаемого намерения выжить и всех порвать на ленточки для бескозырок.
Пациентка, которую Руслан оставил с тяжелым сердцем и очень плохим предчувствием. За эти два года предчувствие превратилось в уверенность — сколько он не листал блогов со светскими тусовками, и "у нас", и "у них" и за океаном, и даже на Востоке — нигде так и не мелькнул шлем золотистых волос и яркие изумрудные глаза. Алета словно в воду канула.
— Что? — дошло до него, — Она жива?
— И здорова, — продолжая улыбаться, кивнул телохранитель.
— И она хочет меня видеть? Но я же ничем не смог ей помочь. И — как получилось, что ее спасли? Мне казалось, что ситуация безнадежна… простите.
— Ничего, — Шура кивнул на дверь, — может быть, мы войдем?
— Да, простите. Вы меня ошарашили, — Руслан зазвенел ключами, но в замок попал лишь со второй попытки. И выпитый коньяк не имел к этому никакого отношения. — Вы не ответили, Шура. Я слишком наседаю, да?
— Есть немного, но я выживу. — Телохранитель послушно переобулся в выданные тапочки, прошел на кухню и по-хозяйски щелкнул электрочайником.
В другое время Руслан бы, может, и возмутился… А, скорее, просто поставил галочку в психологическом портрете гостя и на этом успокоился. Чем другим, а ревностью к кухонной утвари он не страдал ни в мягкой, ни в жесткой форме. В его доме, вообще, любой гость чуть ли не с порога начинал чувствовать себя хозяином — черт знает, отчего так происходило? Может быть аура места?
Квартира в высотке была великовата для одного человека, Руслан покупал ее в расчете на будущую семью, но не сложилось. С одинокой пьянкой, похоже, тоже не сложилось.
— Вы давно меня ждете?
— Не слишком. Я наблюдал за вашим подъездом и пришел, когда подъехала машина.
— Наблюдал? — Руслан, мгновение назад углубившийся в холодильник, здорового серебристого монстра, мысленно дернулся. Но окоротил себя. Медленно выпрямился и обернулся.
— Зачем? — спокойно спросил он.
— Чтобы не торчать в подъезде.
Руслан помотал головой. Потом все же закончил начатое: вынул из хлебницы багет, а из холодильника сливочное масло и уже нарезанный лосось.
— Коньяк? Или вы "при исполнении"? — усмешка планировалась добродушной, а получилась язвительной.
— Я всегда "при исполнении", — пожал плечами Шура. Вот из кого добродушие просто извергалось водопадом. Помниться, при первой встрече этот харизматичный паренек с такой же светлой улыбкой пообещал Руслану переломать ноги. — Так что коньяк обязательно. При исполнении — самое то!
— Интересная у супруга Алеты Служба Безопасности.
— Ага. Такие мы — северные олени. А что же про Елену не спрашиваешь? — переход на "ты" получился у него так естественно, что Руслан его просто не засек. Хотя проворачивать такие фокусы было его специальностью.
— И не спрошу. Я обучаемый, Шура. И костыли мне ни к чему, даже самые дорогие и замечательные. Я уж как-нибудь ногами.
Телохранитель фыркнул.
— Надо же, какой ты, оказывается, впечатлительный.
— Ты себя самого со стороны в такие моменты не видишь, — доверительно поведал Руслан, — руки — коленвал в баранку согнут, подбородок — как передний бампер бульдозера, лбом башню тяжелого танка заклинить можно… а глаза добрые-добрые. Ты, дяденька, не бойся. Я тебя не больно ухайдакаю. Но — насмерть.
К концу его проникновенного монолога Шура уже хохотал в голос.
Хлопнули по пятьдесят. Руслан, как ему казалось, незаметно наблюдал за гостем. Коньячок у него был не штука деревянных за батл, а вполне себе неплохой. Иные за всю жизнь такого не пробовали, разве что по очень большим праздникам. А у Руслана на каждый день пошел, этакий самопальный "антистресс". Этот — благодарный клиент подарил. Много в баре презентов стояло, привык к хорошему. Теперь отвыкать придется.
Но мысль, которая еще четверть часа назад накрывала темной волной отчаяния, сейчас проскочила мимо сердца, не задев даже по касательной.
Вместо этого Руслан, как кот за мышом, смотрел за телохранителем. А тот дорогущий и уникальный купаж "Ararat Charles Aznavour" грамотно погрел в больших ладонях и задумчиво выцедил. Со всем почтением, но спокойно и — вот верное впечатление: привычно. Словно каждый день таким угощается.
Выходит, все правда. СБ какого-нибудь олигарха. Хотя, Шура же говорил — политического деятеля. Министра? Руслан ведь даже фамилии Алеты не спросил. И к слову не пришлось, да и чутье как под руку толкнуло — не спрашивай лишнего, дольше проживешь.
Интересно, где это чутье было, когда Руслан связался с Семьей?
— А Елена повелела тебе привет передавать и не обижать.
— Повелела, — переспросил Руслан, — выходит, прав я тогда оказался — села она тебе на шею и ножки свесила. Так всю жизнь и протаскаешь.
— Мне не тяжело.
Следующие пятьдесят проскочили почти незаметно и как-то обыденно, без тупых тостов и, вообще, без пафоса.
Шура поискал глазами столовые приборы, не обнаружил таковых. Вопросительно взглянул сначала на Руслана, потом на рыбную нарезку.