Принцесса лилий (сборник)
Шрифт:
Жанна лежала молча.
Потом вдруг приподнялась на локте и спросила:
– Но тогда я должна быть веселая, а ты печальная, почему же все получается наоборот?..
Задремавшая было Жаккетта проснулась.
– А-а, это… Нет, все идет правильно. Вы графиня, у вас и запросы королевские, а я, как вы говорите, в коровнике росла. Вот и радуюсь всему, что радует. Мы с вами по-разному сравниваем.
– Но я не могу не быть мной, – возмутилась Жанна. – Я с рождения знаю, кто я. Как я могу поступиться
– Кто же спорит… – осторожно зевнула Жаккетта.
– И рыжий почему-то к тебе приставать стал! – совсем уж вредным, обиженным голосом сказала Жанна. – А мне вообще ничего…
– Так у вас на лице было написано: отстаньте от меня все, я на Кипр спешу! – хмыкнула Жаккетта.
– Ну после Кипра мог… – жалобно протянула Жанна. – Вы там лизались, а я одна да одна…
– Вам он не компания! – решительно отрезала Жаккетта. – Он пират, а вы графиня, сами подумайте!
– Да-а-а, тебе можно, а мне нет! – заныла Жанна. – И виконт к тебе больше благоволит…
Жанне вдруг стало жалко-жалко себя.
Жизнь, решила она, окончательно не удалась, надежды на что-то радостное впереди рухнули. Любви нет, а все мужчины подонки.
– Госпожа Жанна, вы устали… – дипломатично заметила Жаккетта. – Вы думаете, было бы лучше, если бы дело обстояло наоборот? То прыщи на морде вызывали, то не благоволит. Давайте спать, кто знает, что там дальше будет?
Особой веры в завтрашний день у нее не было. Была в послезавтрашний.
– Дамы не говорят «морды», запомни, это неприлично! – нравоучительно сказала Жанна и заснула.
Долго поспать им не удалось, а пробуждение было куда более страшным, чем засыпание.
Проснулись Жанна и Жаккетта практически одновременно, сами не зная почему.
Почему – выяснилось тут же: их жилище горело, подожженное снаружи.
«Дверь закрыта!» – промелькнуло в голове у Жаккетты, и она кинулась к двери.
Ясновидцем быть плохо. Дверь действительно не открывалась. Похоже, ее подперли снаружи.
В оконца ничего не было видно, кроме наваленных до крыши и подожженных ветвей. Через отверстия в хижину валил удушающий дым.
Жаккетта отчаянно бросалась на дверь, пытаясь как-то выбить ее, но понимала, что это бесполезно. Они были намертво заперты в хижине и обложены со всех сторон пылающим хворостом.
Когда Жанна поняла, что дверь им не открыть, села на кругляк у очага, закрыла глаза и заткнула уши.
Она словно со стороны видела, как занимаются пламенем бревна, пылает, трещит деревянный сруб, и потом только груда подергивающихся пеплом углей обозначит то место, где окончилась их жизнь.
Жанна начала тихо молиться, прося Пресвятую Деву послать недолгий и немучительный конец.
Жаккетта была занята почти тем же.
Но заставить себя встать на ложе, поближе к дыму, Жаккетта не могла.
Кляня свою слабость на все корки, она села на полу рядом с Жанной. Глаза уже щипало, и в горле было совсем сухо.
«Ну почему так! – думала горько Жаккетта. – Вот что не хотелось, так это сгореть, очень уж больно будет! Ну не хочу я!!!»
Снаружи, в недостижимом мире прохладного чистого воздуха, что-то вершилось.
Слышались крики, гам. Кому-то было не все равно, что девушки заживо горят в охотничьей хижине.
Раздались глухие удары, звуки проклятий.
Дверь открылась, и в жаркое нутро полуземлянки влетел Волчье Солнышко.
Схватив под мышки лежащую на полу Жаккетту, он рывками подтащил ее к двери и передал своим людям, затем вытащил Жанну.
Девицы уже наглотались дыма и чувствовали себя не вполне живыми.
Волчье Солнышко сбросил их на попечение оруженосца, а сам кинулся творить дальше суд и расправу.
Как оказалось, план у четырех Жанов был хороший, и убежище они подобрали надежное, одного только не учли… Их сдали свои же.
Когда выяснилось, что девушки уехали на прогулку в сопровождении совсем не оруженосца, а затем пропали, не только Волчье Солнышко понял, что кто-то из его людей хочет подзаработать за счет хозяина.
Поняли и остальные луветьеры. Зависть к чужой сообразительности в нескольких человеках возобладала, поэтому они сразу вычислили, где в округе можно спрятать пленниц.
Волчье Солнышко, поставив усиленный наряд охраны к гостям с Востока, кинулся в погоню.
Такой прыти от хозяина четверка Жанов не ожидала. Теперь речь шла не о деньгах, а о жизни. Поэтому они подожгли хижину со спящими девушками и бросились уходить болотными тропами, надеясь, что виконт задержится у пылающего домика, спасая пленниц.
В целом расчет был верен.
Жан-Пьер, Жан-Клод и Жан-Марк ушли.
А вот Жан-Жану не повезло, его догнали.
Виконт с охотниками умчался дальше в болота.
На лесистом бугре остались лошади, полузадохнувшиеся девицы и оруженосец.
Жаккетте было очень плохо. Первым делом Жерар напоил девушек водой, после этого ее вырвало.
Жанне было не лучше, но она крепилась: ведь перепуганный оруженосец, подхватив ее на руки, носил по поляне кругами, чуть не бежал, как молодой сохатый, не замечая встречающихся на пути кустов, ям и кочек, и умолял не умирать.