Прислуга в гостинице духов
Шрифт:
Наконец, допив кофе, я опустила голову в ладони и глубоко вдохнула. Услышанное несколько успокоило и умерило мой пыл. Хотя негодование на заклинателя все еще присутствовало, я понимала, что так бесцеремонно он повел бы себя с любым, оказавшимся на моем месте. Да и, в конечном счете, ничего страшного не произошло, даже напротив. Уж лучше так, чем если на мои мысли станет воздействовать псионик по имени Дмитрий Шаров.
До сих пор в голове не укладывалось, что этот человек — совсем не тот, за кого себя выдает!
Наше с Германом дежурство
— Коридоры, о которых говорил Кирилл — не те, что мы видим в здании, — по пути объяснял Герман. — Речь об энергетических. Тех, по которым проходит тончайшая материя, составляющая суть магии.
Он говорил еще какие-то вещи, но я вникала в них не слишком. Все-таки воспринимать такую информацию было сложно, а пропускать через себя и понимать — еще сложнее.
Мы, горничные и иллюстраторы по совместительству, народ простой: сказали патрулировать — патрулируем и не вникаем в сложные определения.
Мы обошли весь внутренний двор, побродили по саду, во время чего Герман иногда останавливался и, прикрыв глаза, что-то проверял. После поднялись на крышу.
На крышу, чтоб меня! И как это сделали — история, заслуживающая отдельного внимания.
Неожиданно оказалось, что лестница, ведущая из бань на нижние этажи — не одна в своем роде. На одной из стен гостиницы с внешней стороны тоже имелся рычаг, при нажатии на который прямо из той же стены выехала лестница — только не деревянная, а железная. Похожая на пожарную и своим видом не внушающая никакого доверия! Герман заставил меня лезть первой, буквально взяв на «слабо», и как назло, едва я стала подниматься, разыгрался ветер, точно специально норовящий меня сбросить. Я тут же пожалела, что забыла завязать волосы, из-за чего растрепавшиеся пряди теперь лезли в глаза и ужасно мешали.
Забравшись наверх, чувствовала себя настоящим героем. А когда следом за мой на крыше оказался Герман, совсем некстати вспомнила об одном из снов с Наем. Вроде бы тогда мы с ним тоже находились на крыше, только небо было звездным, а сейчас первые звезды прятались под завесой хмурых туч.
— Отсюда наблюдать лучше всего, — отряхнув руки, произнес безликоборец.
— Наблюдать тебе, — поправила я. — Мне вообще не видны никакие коридоры. А раз так, то, к слову, какой от меня толк? Зачем мне нужно таскаться на дежурство?
— Затем, что ты участвовала при создании барьера, — Герман загнул один палец. — Видишь безликих, — загнул второй. — А умение видеть невидимых духов, если таковые вдруг сумеют проникнуть на территорию, может пригодиться, — загнул третий.
Недолго подумав, я кивнула:
— Аргументы приняты. Но ты ведь понимаешь, что я не буду тратить время понапрасну, торча с тобой на крыше?
Герман подозрительно на меня покосился. А я, хмыкнув, достала из прихваченной сумки неизменный блокнот и карандаши. Улыбнулась обманчиво-ласковой улыбкой и пригласила:
— Милости прошу занимать позицию, господин безликоборец.
Как и вчера, мы снова сидели друг напротив друга. Я рисовала Германа, а Герман, позируя, следил за состоянием барьера и все теми же коридорами. Его выдавал несколько отсутствующий вид и складка, пролегшая меж бровей. И снова, как в минувший раз, портрет захватил меня целиком, заставил погрузиться в мир линий и участвовать в гонке за ускользающим образом. Все, что нарисовала прежде, теперь казалось мне неправильным — хотелось переделать нос и брови, придать большую выразительность глазам, которые никак не желали мне поддаваться.
Боже, это лицо…
Во время рисования я испытывала такой эмоциональный надрыв, что действительно забывала, где нахожусь. Не помнила, что сижу на крыше Большого Дома, а над моей головой — бескрайнее темное небо и пара звезд, все-таки сумевших выглянуть сквозь пелену туч.
— Ты поговорила с Наблюдательницей? — вопрос безликоборца застал меня врасплох.
Я даже не сразу поняла, откуда исходит звук, и что он вообще значит.
— Тэйрон просил тебя с ней переговорить, — не дождавшись ответа, добавил Герман.
Когда сказанное окончательно вернуло меня к реальности, я кивнула:
— Поговорила. Она сказала, что на Джею напал «разумный человек», и что у него холодная аура.
— Разумный человек? — нахмурившись, переспросил Герман. — Под этим следует понимать мага разума, то есть псионика?
— Думаю, да, — согласилась я. — После всего, что узнала, я теперь тоже склоняюсь к такому варианту. Хотя… учитывая связанные с духами странности, все может быть не так, как кажется. К слову, раз уж ты об этом заговорил. Обсуди это с заклинателем сам. Видеть его не хочу!
Мое последнее заявление Германа явно обескуражило:
— Почему?
— Почему? — я усилием заставила себя не вскипеть. — Потому что он крайне бесцеремонный, наглый и неприятный тип!
На этом тема для меня была закрыта, и я демонстративно вернулась к рисованию, но теперь ничего не клеилось. Состояние погони за образом ушло, ушло и волшебство, оставив мне простую бумагу и карандаш, которым я вяло штриховала тени.
Примерно через час, когда ночная прохлада дала о себе знать, а выданный Вилли перекус был съеден, мы собрались спускаться. Требовалось еще заглянуть в комнату, где хранился ключ, и некоторое время провести около него. Я как раз сложила блокнот в сумку, когда на горизонте вдруг показалась знакомая лиловая змейка. Она стремительно становилась все ближе, и вскоре рядом с нами стоял дух желания собственной персоной.