Присматривай за мной
Шрифт:
— Эй, за что? — жалуется она, потирая бок.
— Ты издеваешься? ТЫ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ИЗДЕВАЕШЬСЯ? — Я ору на нее шепотом, чтобы посетители не слышали мое извержение. — Зачем ты это сделала? О боже, о боже, о боже!
Мег округляет глаза, глядя как я вышагиваю туда-сюда за стойкой, размышляя о том, как быстро я смогу сделать паспорт и уехать из страны.
— Серьезно, остынь. Он просто парень. Очень милый парень, которому без сомнения нравишься ты. Все утро ты ходила тут, витая в облаке счастья, и все из-за НЕГО.
Она подходит и встает прямо передо мной. Мне приходится прекратить свои маниакальные шаги и посмотреть на нее.
—
Она вопросительно поднимает брови, глядя на меня. Я издаю вздох.
— Давай же, все твои друзья это делают, — говорит она со смехом, протягивает руку и треплет меня по плечу.
Я хихикаю над ее радостным энтузиазмом. Она проходит мимо меня и направляется обратно в кухню, чтобы вытащить капкейки, вероятно уже сгоревшие, из духовки.
Она права. Я знаю, что она права. Жизнь — это постоянный риск. Никогда не знаешь, что случится дальше. Раньше мне нравился трепет незнания, что принесет жизнь и ощущение возбуждения по утрам от нового дня и всех возможностей. Теперь я провожу каждый день, скованная ужасом от мысли, что что-то плохое может случиться. Я просыпаюсь каждое утро, думаю о том, что же плохое случится дальше. Я больше не наслаждаюсь мелочами, потому что я знаю, что последует что-то огромное, что проглотит все мелочи и заставит их исчезнуть, будто их никогда и не было. В чем смысл наслаждаться этими мелочами, когда они вскоре исчезнут?
Я не знаю, Зэндер — это мелочь или что-то серьезное: возможность или обязанность. Я приняла решение исключить игру «угадай-ка» из моей жизни. Для этого я выключила эмоции и каждый день делала то, что должна. Неожиданно я поняла, насколько пустой стала моя жизнь. Меня до смерти пугала мысль о том, что мы проведем вечер наедине, и он станет задавать вопросы, на которые я не найду ответа. Но в то же время я чувствовала, как кипят нервы и бабочки порхают в животе. Эти ощущения не имеют никакого отношения к страху и на сто процентов имеют отношение к трепету перед неизведанным и его последствиям. Может быть, у меня все еще есть надежда.
Глава 6
Боль
— Верно ли утверждение, что каждый день ты ожидаешь, что люди вокруг собираются тебя предать? — спросила доктор Томпсон, перед тем как сделать глоток своего кофе из кафе Панэра.
Я пожала плечами, ковыряя ноготь.
— Конечно. Так легче, и это обоснованно.
Когда она не отвечает, я поднимаю глаза и радуюсь, что не вижу жалость на её лице. Единственная причина, почему я продолжаю ходить к доктору Томпсон, — она никогда не жалеет меня. Её беспокоит, что со мной происходит, но она никогда меня не жалеет. Терпеть не могу людей, которые меня жалеют, как будто я такая печальная, жалкая малышка, с которой нужно нянчиться.
— Объясни мне, чем это обоснованно, Эддисон? Я хочу понять, что творится в твоей прекрасной головке, когда ты думаешь о таких вещах. И прекрати ковырять ногти, — ругается она и ставит кружку на столик рядом с собой.
Я сразу размыкаю руки и с виноватым лицом опускаю их по швам на диван. Я обычно делала такое лицо, когда мама ругала меня за то же самое. Я раздраженно фыркаю и скрещиваю руки на груди.
— Смотрите, если ожидать, что люди облажаются, когда они ВСЕ-ТАКИ облажаются, это не так тяжело. Они повели себя именно так, как я и думала. Я не удивлена и могу просто жить дальше. Если я буду витать в облаках каждый день, считая, что никто меня не подведет и никогда не навредит, довольно скоро они покажут своё истинное лицо и разочаруют меня. Легче просто принять тот факт, что только мне есть дело до меня.
Я закончила свои объяснения и ждала, что она скажет как я не права начет жизни, насчет окружающих, насчет своего мировоззрения. Как и каждую неделю. Хотя она никогда не делает то, чего я от неё жду.
— На твоем месте я бы поступала точно также. Сложно в таком юном возрасте так часто проходить через предательство близких людей именно тогда, когда они тебе больше всего нужны. Просто попробуй, окажи мне услугу. Не будь предвзятой. Иногда люди могут удивить тебя.
Кажется, меня сейчас вырвет от нервов. Я повесила табличку «закрыто» на входную дверь. После этого я посмотрела на часы уже сотню раз. Стук в заднюю дверь раздается раньше, чем я успеваю передумать и убежать из здания. Наскоро осмотрев кухню, чтобы убедиться, что вокруг не большой разгром, я делаю несколько глубоких вдохов, подхожу к двери и открываю засов.
— Я принес тебе цветы, — улыбаясь, говорит Зэндер, когда я открываю дверь. Я смеюсь и чувствую облегчение, когда он вытаскивает из-за спины два пакета муки и протягивает их мне [8] .
— Вау, очень романтично с твоей стороны, — говорю ему.
Я поежилась и тут же захотела забрать свои слова назад. Почему я сказала «романтично»? Это не свидание. Ничего общего с романтикой. Он не пригласил меня куда-нибудь. Он попросил помочь. Большая разница. Я учу его печь. Вот и все. Он даже не обратил внимание на выбранные мной слова и не заметил, что творится у меня в голове из-за одного слова. Он просто вручил мне пачки муки и прошел на кухню.
8
В оригинале игра слов: цветок (flower[флауа]) и мука (flour[флауа]) — омофоны.
Я закрываю заднюю дверь и поворачиваюсь, чтобы поставить муку на деревянный помост посреди кухни, игнорируя его пристальный взгляд. Он наблюдает, как я передвигаюсь по кухне. Я знаю, что если посмотрю на него, то буду выглядеть идиоткой. Я подхожу к док-станции моего iPod и включаю обычную рок-радиостанцию Пандора, переключив с радиостанции, где разъяренные чики поют рок. Что-то подсказывает мне, что Зэндеру не понравится слушать кучку женщин, орущих о том, как они ненавидят жизнь и что все мужики мудаки.
— Меньшее, что я мог сделать — принести муку. Ты спасаешь мою задницу, помогая мне.
Он подошел и встал рядом со мной, пока я расставляла миски для теста, мерные стаканчики и все необходимые для пирога ингредиенты.
— Где готовая смесь для пирога? — растерянно спрашивает он и поднимает жестяную банку разрыхлителя, глядя на нее.
— Готовая смесь для пирога? Не произноси подобных вещей здесь. Это богохульство. Зачем ты принес муку, если думал, что мы воспользуемся готовой смесью? — со смехом спрашиваю его. Пока я расставляю ингредиенты на столе, он продолжает стоять и в страхе смотреть на меня.