Присяга леди Аделаиды
Шрифт:
— Уж хотелось бы мне отделать эту молодую девицу! Дала бы я ей знать, что ей не след соваться со своим Уильфредом и голодом! Миледи надо предупредить об этом заговоре.
По этому можно заключить, что Тифль тайно слышала разговор, происходивший в кабинете Лестера.
Между тем, Лидни пошел в полицию и застал там инспектора Бента, который его ждал. Как и прежде, его пригласили сесть за перила в передней комнате, где горел газ, а не провели в другую. Полицейскую контору осветили рано в этот вечер. Инспектор стоял в тени, облокотясь на письменный стол самым небрежным
— Должен ли я понять, что вы обвиняете лорда Дэна в краже этой шкатулки? — спросил инспектор.
— Я не обвиняю его, не имея под рукою достаточных доказательств, — смело отвечал Лидни, — что лорд Дэн увез шкатулку в телеге, это неоспоримо; что она была привезена в замок, это, кажется, также неоспоримо, и, по моему мнению, также и то, что она была внесена туда. Где же эта шкатулка? Лорд Дэн ее не отдает; или не может, или не хочет отдать — одно из двух, и мне остается только одно, чтобы получить мою собственность — просить полицию сделать обыск в замке.
— Подумайте, какое это будет оскорбление для лорда Дэна, — отвечал Бент. — Вы должны вспомнить, что он великобританский пэр, лорд-лейтенант графства, владелец дэншельдской земли, человек высокой репутации…
— Высокой репутации? — перебил молодой человек.
— Ну, да! Высокой репутации, очень высокой, — отвечал Бент, вытаращив глаза на просителя. — Имеете вы сказать что-нибудь против него?
— Имею, если он взял мою шкатулку.
— Довольно! — колко перебил инспектор. — Прежде, чем мы можем выслушать подобное обвинение, если вы намерены его сделать, мы должны знать, кто его делает.
— Какая разница?
— Очень большая, — прозвучал значительный ответ. — Если какой-нибудь неизвестный и ничтожный человек придет к нам с жалобой на лорда Дэна, мы покажем ему двери за его дерзость, но если такая жалоба будет сделана джентльменом с репутацией и положением в свете, она может иметь вес. Вы видите теперь разницу?
Разумеется, такую разницу Лидни не мог не видеть.
— Я джентльмен, если вы требуете такого уверения, — заметил он. — Я имею положение в свете.
— Вы можете это доказать?
— Я поручусь вам моим словом.
Инспектор улыбнулся так, что Лидни стало досадно, но он продолжал спокойно:
— В моем слове еще никто до сих пор не сомневался.
— Очень может быть, но слова ничего не значат перед законом, если их не подкрепляют доказательства. Мы так поняли, что вы американец.
— То есть, я родился в Америке, и только. Отец мой был англичанин, мать француженка. Фамилия моего отца известна в Англии и умеет себя поддержать.
Уши инспектора раскрылись еще шире, а язык тотчас заговорил:
— Где живут ваши родные? В какой части Англии? Лидни, Лидни… Такого имени не носит, сколько мне известно, ни одна знатная фамилия.
— Я не могу дать вам более подробных сведений. Я сказал вам правду, и вы должны верить моему слову.
— Но
— Это мое дело, — хладнокровно ответил Лидни.
— Очень хорошо, сэр, вы сказали именно то, что я ожидал слышать от вас, не более, — возразил Бент. — Вы уверяете, что вы знатное и важное лицо, а когда я спрашиваю у вас доказательства, вы отказываетесь представить их. Неужели вы думаете, что ваше обвинение против лорда Дэна будет принято?
Лидни молча на него смотрел. Он думал.
— Угодно вам сказать мне, какое дело привело вас сюда и долго ли намереваетесь здесь оставаться?
— Мое дело здесь? — повторил Лидни. — Ведь меня сюда выбросило море. А если я хочу остаться здесь навсегда, я полагаю, закон не помешает мне. Обещаю вам одно: я не уеду отсюда, пока не найдется шкатулка.
— Наше совещание кончилось, сэр, — сказал инспектор. — Время мое дорого.
— Должен ли я понимать так, что полиция отказывается помогать мне отыскать мою шкатулку?
— Совсем нет, — отвечал Бент несколько дружелюбнее, — мы были бы очень рады отыскать ее для вас. Мы отказываемся только действовать оскорбительным образом относительно лорда Дэна. Особенно, — прибавил он выразительно, — когда неизвестный иностранец, не желающий объяснить, кто он, настаивает на этом. Но теперь, сэр, так как я человек не злой, я скажу, для вашего успокоения, что шкатулки нет в замке.
— Вы не можете этого знать.
— Я никогда не уверяю в том, чего не знаю, — возразил Бент. — Я сам делал обыск в Дэнском замке сегодня.
— Вы?
— Я. Я обыскал весь замок. Не осталось вот такого пространства, — он поднял два пальца, — которое я бы не осмотрел. Когда вы обращались к нам за позволением сделать обыск в замке сегодня утром, мы сочли необходимым сообщить об этом лорду Дэну, и я отправился в замок около полудня. Милорд пришел в негодование, как и можно было ожидать, и сказал, что никогда не позволит вам обыскать его дом. Но он смягчился через несколько минут и сказал, что я могу это сделать для собственного моего удовлетворения. Я воспользовался его предложением и могу присягнуть, что шкатулки в замке нет. Каждое место, в которое можно поставить шкатулку, было отворено для меня буфетчиком, который так же, как и вы, желал найти эту шкатулку. Ее нет в Дэнском замке, и я убежден, что ее никогда там и не было.
Это сведение удивило Лидни.
— Где же может она быть? Куда она девалась? — воскликнул он вслух.
— Не знаю. По моему мнению, это весьма странный случай, — сознался Бент. — Мне не нравится то обстоятельство, что этот мальчик Шад был возле телеги, когда из нее вынимали вещи. Этот чертенок все, что может, приберет к рукам; лакированная шкатулка, спасенная после кораблекрушения, была бы для него истинным кладом. Все-таки эта мысль кажется мне невероятной. Он не мог унести ее сам, во-первых, потому, что она была тяжела, во-вторых, потому, что я собрал сведения, что когда телега уехала, он с пустыми руками побежал за ней.