Притча 1. Пустая
Шрифт:
— Я не читал описаний в книгах. — покачал головой некромант.
— Почему обычно я выгляжу как человек? — в отчаянии Никамида сгребла свои длинные спутанные космы и дернула.
— Я почитаю книги и скажу, хорошо? — Оливер принялся разбирать их.
Нелюдь замурчала, наслаждаясь нежными прикосновениями. Оливер расчесывал ее волосы. И улыбнулась наконец-то:
— Ну, если ты хочешь узнать… Я могу вызвать твоих родителей.
— Чего? А-а-а, ты же некромант…Если сможешь…Вызови — решительно согласилась Никамида.
—
— В чем разница? Не понимаю? — покачала головой наемница.
— Я не плачу своей жизнью за заклинания. — откликнулся маг.
— А когда? — с детской наивностью во взгляде пробормотала девушка.
— Когда захочешь. — легко пожал плечами оборотень.
— Сейчас. — нелюдь решительно встала, быстро перевязала шнурком волосы и печально повертела в руках порванные штаны: — Нет, пожалуй, не сейчас…Сейчас мне не мешало бы отыскать хоть что-то приличное из одежды.
Оливер выложил на постель свои старые штаны, которые носил, будучи подростком.
— М-м-м-м, твой запах…Твои? — Никамида прикинула на себя одежку и недоверчиво смерил взглядом Оливера.
— Мои. Им пятнадцать лет. — как-то неожиданно стушевался под ее взглядом барс.
Нелюдь быстро оделась, скользнул по тени в гостиную, найдя свою рубашку и куртку, в не менее плачевном состоянии.
— Черт, что ты с ними сделал, а? — возмущенный вопль наполнил комнату.
— Ничего, — некромант только тихо хихикнул.
— Ну да, ну да, видимо, я сама их искромсала…
— Сама, — невинно мурлыкнул Оливер. Никамида вскинул на него непонимающие глаза. — Крыльями. Ладно-ладно, я дам тебе свою старую одежду.
— Давай! — «А я смогу наслаждаться твоим запахом на ней» — странная была мысль, странная…
Оливер принес комплект добротной, но старой одежды. Никамида быстро оделась, и только после поняла, чего ему не хватает — она все равно ощущал себя голой без оружия. На мгновение острое сожаление об уничтоженной Звезде кольнуло сердце — но иначе она не могла поступить. Слишком опасно вновь сохранять его.
— Идем есть. — тихо позвал мужична.
— Идем. — без возражений согласилась демонесса.
Оливер выставил на стол картофель со свининой. Никамида потянула носом воздух, облизнулась, сглатывая слюну наполнившую рот.
— Ты всегда так вкусно готовишь? — в белесых глазах вспыхнул азарт.
— Стараюсь. — пожал плечами маг.
Нелюдь управился быстро. Снова слишком быстро. И жадно посмотрел на остатки еды в сковороде.
— Ешь. — махнул рукой снежный кот.
— А ты? — недоверчиво покосилась на того убийца.
— Я не голоден. — слишком быстр был ответ.
Никамида быстро доела все до последней крошки. За тысячелетия жизни детские воспоминания о голоде не изгладились, отсюда и была ее прожорливость. Когда она впервые это заметила, начала ограничивать себя в еде, постепенно
— Ну, что, я готова. Пошли… магичить? — из уст девы это прозвучало едва ли не насмешкой.
Оливер плавным скользящим движением поднялся, шагнул вперед. Стены пошли круговоротом. Успокоились. Мгновение и они уже стояли в подвале, по стенам которого светились непонятные знаки.
— На полу круг. Встань за его границы. Сосредоточься на образе вызываемого. Кивнешь, когда полностью представишь, я вызову.
Никамида растерялась и пару раз хлопнула глазами:
— Как же я тебе их представлю, коль никогда не видел?
— А имя знаешь? — последовало следующее предложение.
Нелюдь покачала головой.
— Я и своего-то не знаю. — как-то печально прозвучал медовый голос.
— Хорошо. Тогда… Попробуем размотать клубок. Кого помнишь из детства? — присел прямо на пол некромант.
— На память не жалуюсь, — усмехнулась наемница, — Помню старую ведьму, что меня нашла, я от нее первой сбежала.
— Вызовем ее. — предложил оборотень.
— Хорошо. — Никамида встал там, где сказал маг и сосредоточился, вспоминая старуху — травницу.
Ее хриплый, скрипучий голос: «Слепышка! Слепышка, демонова отрыжка, где ты?» Ее корявые, в пятнах и буграх вздувшихся вен руки, ее лицо — точнее, рожу — иначе не назвать, обрамленную седыми редкими космами. Представила во всех мельчайших подробностях. До дрожи отвращения. Кивнула. Оливер что-то пропел низким гортанным голосом. В кругу появилась старуха. Некромант продолжил пение, в глазах появившейся стало показываться осмысленное выражение.
— Ай, Слепышка…Выросла, дивнючкой — тихое хихиканье. Оливер продолжал пение.
— Эмма…помнишь, как ты меня нашла? — заплетающимся языком пробормотала демонесса.
— Отчего же не помню, Слепышка…Я мертвая, но не тупая, малахольная.
— Расскажи мне! — гнев наполнил всю сущность девушки.
— Родилась ты только что… Страшненькая была, что твоя крыса. Демоново отродье.
— Кто моя мать, Эмма? — продолжала допрос уже не вампирша.
Старуха задумалась. Покачала головой:
— Невольница она была, у мага жила, у Самахада-Кровавого. Умерла родами. Не знаю я ее имени.
Никамида выдохнул:
— Все, Оливер, убери ее, не могу больше на эту морду пялиться…
Некромант умолк. И старуха исчезла. Нелюдь стряхнула с себя морок. Ощущение, долго преследовавшее ее после того, как он сбежала, убив старуху — костлявые пальцы в старческих бородавках лезут ей под одежду, хватая за все, что попадается на пути…
— Она сказала — Самахад-Кровавый. Имя моей матери она не знала.