Притворщик-2, или Сага о «болванах»

Шувалов Александр

Перед выездом с грунтовки на шоссе их остановили. Полицейский, высоченный и широкий как двустворчатый шкаф-блондин повелительно махнул жезлом. Ехавший первым, Башир, послушно притормозил и свернул к обочине, едущий следом джип, повторил маневр. В России он, может, и не стал бы останавливаться в таком месте, но здесь пришлось. Местные полицейские шуток не понимали и чуть что запросто могли открыть огонь.

Постукивая жезлом по крупной ладони, полицейский подошел поближе и замер возле переднего бокового окна. Башир нажал на кнопку, матюгнулся, нажал еще раз. Стекло со скрипом опустилось

немного и замерло. Блондин поднес ладонь к козырьку фуражки и что-то произнес. Не понявший ни слова из сказанного, Башир на всякий случай преданно улыбнулся и замотал головой.

— Ни хрена не понял, начальник, — краем глаза увидал, как из стоящей у обочины машины с надписью POLITI на борту вышел еще один полицейский, габаритами и цветом волос удивительно напоминающий первого. Вышел и направился к джипу.

Полицейский сделал знак и он, кряхтя, вылез из машины. Тот указал жезлом на багажник и Башир, все поняв без слов, тут же открыл его. То же самое происходило и с джипом. Полицейский номер два заглянул внутрь багажника и оглушительно захохотал. Что-то сказал напарнику.

— Sportsmen? — спросил тот, и Башир закивал головой, все поняв без перевода.

— Спортсмены, спортсмены, — подтвердил он и даже попытался изобразить что-то, то ли из гольфа, то ли из водного поло.

Сидевшие в кустах напали настолько неожиданно и действовали так быстро, что ни сам местечковый авторитет, никто из его команды так ни черта и не поняли. Всех пятерых быстренько скрутили и затолкали в подошедший микроавтобус и увезли. О джипе с «Тойотой» тоже не забыли. «Полицейские», посмеиваясь, сели в свой автомобиль и укатили. Через минуту на дороге не осталось никого и ничего, напоминавшего об этом маленьком дорожном происшествии.

— Сколько еще ждать, — Грек посмотрел сначала на часы, потом вопросительно на меня.

— В России принято ждать не больше пятнадцати минут. Опоздавший на «стрелку» большее время автоматически считается сразу во всем виноватым и загружается по полной, — провел ногтем большого пальца по собственной шее, — в натуре.

— Очень интересно, — Грек опять глянул на часы. — Если мой хронометр не врет, наш новый восточный друг уже двадцать минут как нам по жизни должен.

— Ах, вот так, ну тогда поехали, у нас еще дел по горло и выше.

— А Башир?

— Почему-то мне кажется, Толян, что больше он нас не потревожит.

— И, почему тебе это кажется?

— Ты свой, в смысле, мой номер на живность проверял?

— Естественно.

— Что-нибудь обнаружил?

— Обнаружил.

— Избавился?

— Нет, конечно, ты же сам запретил.

— Вот вам, молодой человек, и ответ на вопрос.

— У нас завелись друзья? — хмыкнул Грек.

— Против нас, сам понимаешь, работают профессионалы.

— И не одна команда.

— Минимум две, согласен. Одна из них наняла этих красавцев, вторая тут же убрала, чтобы не болтались под ногами.

— Если так, что мы здесь делаем?..

Часть четвертая

Пролог

Европа.

То же самое время.

Двое в комнате, тихая музыка за окном, приятный полумрак, прямо, романтический эпизод из любовного романа: «Он (она), взяв ее (его) за руку, трепетно поцеловал каждый палец изящной (широкой мозолистой) ладони. Дрожа от возбуждения, впился губами в ее (его), пахнущие тропическими фруктами (цыпленком табака в чесночном соусе и бочковой «Сибирской короной»), губы. Трепетно провел пальцами по шелковистой (четыре дня не бритой) щеке. Высоким от волнения голосом произнес: «Дорогая (дорогой), я так измучился без тебя, пойдем-таки в спальню или как?»

Несмотря на то, что находящиеся в комнате были одного пола, никакой романтики в их отношениях не было и в помине. Скорее, даже наоборот: жестокий прагматизм и предельный цинизм.

— Пожалуй, я все-таки включу свет.

— Не надо, Назим, у меня что-то болят глаза. Кстати, у меня для тебя новость.

— В последнее время что-то они меня не радуют.

— Эта обрадует.

— Тогда слушаю.

— Радкин, судя по всему, разыскал изделие, — сказавший это вольготно развалился на диване и забросил ноги на стоящий рядом стул.

— Это действительно хорошая новость, — Назим встал из кресла, подошел к окну и выглянул наружу. — Когда вы собираетесь?..

— Завтра.

— Мои действия?

— Будешь со своими людьми неподалеку. Я все-таки надеюсь, что он отдаст его мне.

— А если нет?

— Тогда в дело вступишь ты. Как только заберем изделие, я сразу же уеду. Ты немного посторожишь его, потом передашь одним людям, у них есть к нему вопросы.

— Потом?

— Потом тоже уезжаешь, послезавтра с утра мы встречаемся…

— Нет.

— Что нет?

— Не пойдет, мы уедем из гостиницы вместе.

— Ты, что, не веришь мне, Назим?

— Когда на кону такие деньги, лучше не рисковать. Уедем вместе.

— Это рискованно, там может появиться кто-нибудь из резидентуры.

— Их проблемы.

— Ну, и что ты предлагаешь?

— Мы получаем изделие, потом я задаю ему какие надо вопросы и закрываю тему.

— Ты что, хочешь завалить его прямо в гостинице?

— Другого выхода нет.

— Погоди, — человек на диване взял телефон, набрал номер и принялся о чем-то беседовать на беглом английском. Его собеседник изо всех сил пытался хоть что-то понять из разговора, но без особого успеха.

— Ну, что?

— Порядок, они тоже там будут.

— Не боитесь, что эти ребята все переиграют?

— Бояться нечего, они тоже в доле.

— Вся сумма лучше, чем доля.

— Не беспокойся, я подстраховался.

— Как хотите, но свои полтора «лимона» я по-всякому выгрызу, даже если придется уложить всех в этой долбаной гостинице, — если честно, то Назим еще не решил, оставлять ли в живых своего компаньона или вальнуть завтра перед уходом.

— Считай, что они уже у тебя в кармане, — в свою очередь, его компаньон ничуть не колебался касательно самого Сулейманова. Завтрашний день при всех раскладах должен был стать для него последним. Когда на кону такие деньжищи, мучительно хочется сократить число пайщиков до минимума.