Приватное погружение

Райнеш Евгения

Тави подумала, что довольно ловко выкрутилась.

– Она болит, – пожаловался Кай. – Голова. Болит сильно.

– Ещё бы! – не удивилась Тави. – Твоя голова пробита прямо до мозга. Ужас! Я сама видела.

Она передёрнулась, вспоминая события прошедшей ночи.

– А, кстати, – спохватилась. – Кто тебя так?

– Супарты, – ответил он нехотя. – Эти мудаки натравили на меня супартов.

Тави не знала, что значит слово «мудаки», но по интонации поняла, что ничего хорошего.

– А кто они такие? Ты же парт, да? Мудаки – это парты?

– Я

устал, – сказал Кай и закрыл глаза. Кажется, он больше ничего не собирался рассказывать Тави. – И ты так и не принесла мне зеркало.

– Откуда он вообще взялся тут? – наконец до Айсика дошла базисная проблема. – И если он – парт, то кто: свитбой или тарцелот?

– Из Океана, – честно сказала ему Тави, проигнорировав второй вопрос. – Я уже говорила, что он взялся из Океана. А ты, Кай, действительно, отдохни. Потом принесу зеркало, обещаю. И Айсик не будет тебя беспокоить.

Последнюю фразу она сказала с особым значением, выразительно поглядывая на Айсика.

– Конечно, свитбой, – с пренебрежением сказал супарт. – Кем же он ещё может быть?

– Отстань от него, – Тави начинала злиться. – Пусть набирается сил.

– Да, – сказал Кай совсем слабо. Кажется, это общение с Тави и её супартом забрало у него последние силы. – Только вы… Вы не сообщили в полпредство?

– Пока нет, – успокоила его Тави, – ты же даже угрожал нам… Мы испугались.

– Очень смутно помню, – покачал он густо перебинтованной головой. – Всё плывёт. В любом случае не сообщай никуда пока, ладно?

Тави растерялась:

– Но у меня нет совершенно никаких оснований оставить тебя здесь надолго. Я думала, что сегодня…

– Пожалуйста, – сказал он. – Я не могу сейчас вернуться. Просто…

– Вернуться куда? – Тави это было очень интересно. Может, даже интереснее всего остального.

Но Кай уже опять спал.

Глава 4

– Мистрис Тави, – сказал Айсик, встряхивая слежавшуюся стопку тёплой одежды. – Этот Кай живёт у нас уже несколько дней. Он даже начал вставать, и это очень хорошо, потому что я не обязан выносить из-под него утку, и мне это ужасно не нравится. Я вообще-то ваш супарт, а не его. Но раз уж этот Кай начал вставать, не повод ли, чтобы закатить прощальный ужин и посадить его на ближайший лайнер до Виры?

Тави выхватила из стопки свой любимый свитер крупной вязки. Так и есть. По подолу плясали мелкие дыры. Жуки-мокроносики на славу напировались её любимым свитером.

– Нет, – оборвала она супарта. – Я обещала, что он сам сообщит, куда нужно, когда сочтёт момент подходящим. Закроем эту тему раз и навсегда. Лучше посмотри на это! Почему ты не переложил тёплые вещи таблетками против мокроносиков?

Надо ли упоминать, что супарт пропустил мимо ушей её последний вопрос?

– Вам пришлось идти на такие жертвы ради него…

Айсик с осуждением посмотрел на перебинтованную лодыжку Тави. Она сама разбила её об острые прибрежные камни, чтобы был повод взять перевязочные материалы у медички, минуя неудобные вопросы. И ещё пришлось притвориться озабоченной дурочкой, чтобы набрать их целую кучу на такую незначительную рану. Она стонала и закатывала глаза, пока медичке это не надоело, и та не всучила ей полугодовой островной запас бинтов и мазей-антисептиков.

– Айсик, где твоё обязательное человеколюбие? – спросила его Тави. – Впрочем, даже за моей одеждой не можешь проследить как следует.

Она с сожалением уставилась на повреждённый свитер.

– Я свяжу вам новый, – с отвращением к этому занятию и нехотя пообещал Айсик.

Внезапно супарт издал торжествующий клич и выхватил из стопки ту саму дурацкую вязанную шапку, про которую Тави надеялась, что он всё-таки забыл. Айсик тут же напялил её на голову и довольно заурчал. Двухметровый, идеально сложенный супарт с атлетическими рельефами безупречного тела и классически правильными чертами лица, и в мутно-сером вязаном колпаке с кисточкой, дёргающейся, как хвост сошедшего с ума ската.

– Через три дня всех супартов Саузы соберут на подготовку острова к низкому сезону, – сказала Тави, старательно отводя взгляд от шапки. – Конечно, там будут супарты наших знакомых. Ты бы мог сделать мне одолжение: не надевать на уборку … вот это?

– Ненавижу межсезонье, – пожаловался Айсик, ничего про шапку так и не прояснив. – Они совсем нас не жалеют. Мистрис Тави, два дня назад я дежурил на маяке, вчера чистил доки. Может, мне полагается свободный день, как вы считаете? Тем более я совершенно не вижу логики в том, чтобы красить покров перед низким сезоном. Дожди же, мистрис Тави, они тут же смоют все результаты нашего труда.

Айсик переложил в стопку для выброса ещё одну пару прогрызенных мокроносиками тёплых носков. Кипа испорченной одежды уже превышала ту, что можно носить дальше. А коробка с гардеробом для низкого сезона, которую Айсик достал с самых верхних антресолей, почти опустела.

Небо с утра покрылось тяжёлыми мрачными тучами, и в доме стало совсем темно. Пользуясь моментом, пока не пошёл дождь, они выволокли коробку во дворик и теперь раскладывали её содержимое, сортируя в кучи на натянутой плёнке крошечной оранжереи. Всё равно после того, как Тави срезала все цветы для встречи Риа, оранжерея опустела и потеряла своё значение. До следующего сезона – точно.

– Смотри на это, как на не имеющую практического значения традицию, – посоветовала ему Тави. – Так всегда было на острове. Каждое межсезонье – генеральная уборка. И вообще прекращай жаловаться. Или ты хочешь, чтобы я вместо тебя пошла красить траву, менять элементы на энергоприёмниках и чистить буры?

Айсик вдруг совершенно неожиданно смутился.

– Нет, мистрис Тави, ни в коем случае. Может, кто другой из мистрис, но только не вы.

Он посмотрел полным сочувствия и нежности взглядом, и Тави в который раз почувствовала вину перед супартом за свой маленький рост.