Приватное погружение

Райнеш Евгения

Часть жидкости уже застыла тёмной коркой, очень напоминающей свернувшуюся кровь, но поверх её блестели и свежие потёки: видимо, когда бракованный супарт бился о закрытую крышку, стараясь выбраться из ящика, он растревожил старые повреждения. Лицо за этими потёками почти не просматривалось, а волосы – мягкие и, кажется, светлые – слиплись в сальные пряди. Даже в таком печально повисшем состоянии его локоны казались слишком длинными для супарта. Обычно их привозили уже с закреплённой навсегда стрижкой ёжиком: чтобы потом меньше возиться с причёской.

Страх Тави ушёл, и теперь ей

стало даже жалко несчастное существо. Уродца, выкинутого на произвол судьбы.

– Понятно, почему он никому не пригодился, – сказала она, – но зачем его выбросили? Использованных супартов не меняют, это правда, но если он оказался бракованным, то они просто обязаны взамен прислать нового… Вот у кого-то куча средств, да, Риа? Разбрасываться супартами… Тут некоторые на всю жизнь одного-единственного приобретают…

– Подожди, – сказала Риа. Она сунула уже мешающую вазу в кучу старого тряпья и теперь со странным растерянным выражением разглядывала уродца. Казалось, она собирается дотронуться до него, но никак не решается. Хотя уж кому-кому, а вот Риа в решительности отказать нельзя. Тави так вообще не видела никакого смысла прикасаться к находке. Всё равно без профессионального детектора они не смогут определить зону протечки. А тем более починить…

– Ша-а-а… Х-а-а…

Внезапно супарт дёрнулся, ворот его и без того разодранной рубашки поехал вниз, обнажая шею и выступающие ключицы.

– Смотри, – Тави показала на горло, где торчащим бугром выделялся крупный нарост. – Что это?

Она взвизгнула и отскочила.

– Риа, я никогда не видела, чтобы из супартов лезли запчасти. Он совсем… Совсем негодный, да?

– Тихо ты!

Риа наконец-то после долгих раздумий наклонилась к повреждённому супарту:

– Ничего из него не вываливается… Это просто… Просто. Это хрящ.

– Вот же, – сказала Тави. – Изначально бракованный супарт? Угораздило же меня…

Она подняла ищущий сочувствия взгляд на Ри. Но та, кажется, не собиралась её утешать. А совершенно напротив…

– Ти, это не супарт, – сказала Риа, и в голосе её прозвучало столько ужаса, сколько Тави не слышала за всё время их знакомства. То есть за всю жизнь. – Это человек.

– Не может быть, – сказала Тави. Несмотря на то, что это существо съёжилось и всё время мелко дрожало, она видела строение его тела и плоскую грудь. Это не мистрис. Близко не мистрис. А если не мистрис, то кто ещё мог быть на острове Сауза?

– Этого не может быть!

– Может, – кивнула Риа. – И тебя действительно угораздило. Это парт, Ти. Самый настоящий парт.

– С Виры?!

Риа кивнула:

– С Виры. Полный аут. Он сильно ранен, его кто-то избил. Нужно немедленно сообщить в полпредство.

– Может, медичку? – Тави растерялась. Пока полпредство пришлёт кого-то с Виры! Вдруг этот… человек… умрёт? Он и так по её разгильдяйству пролежал в коробке уже сутки. В полумёртвом состоянии. А медичка принимает совсем недалеко от её дома. Конечно, она не так крута, как медички на Вире, но с недомоганиями мистрис на Саузе как-то справляется. Тави тут же решила, что вот прямо сейчас крикнет Айсику, чтобы…

И тут в её запястье вцепились холодные, влажные пальцы. Тави взвизгнула, Риа непроизвольно отшатнулась, больно ударившись локтем о край коробки, а парт открыл глаза и тихо, но внятно простонал:

– Не надо… никому… Пожалуйста… Иначе я скажу, что это вы… Вы меня так…

– Ещё и угрожает! – ахнула Риа.

Она ещё что-то хотела сказать, кажется, довольно резкое, но предполагаемый парт закрыл глаза. Всё его тело как-то сразу обмякло, расслабилось, и Тави поняла, что существо потеряло сознание. Словно сделало всё, что могло в этой ситуации, и добровольно отдало себя в руки никчёмным мистрис. «С его стороны это было достаточно опрометчиво», – подумала Тави и с тоской воззрилась на всезнающую Риа.

– Что теперь?

Риа замялась в нерешительности.

– Во-первых, его нельзя оставлять в этой коробке. Нужно перенести в дом.

– Айсик! – позвала Тави и тут же поняла, что её супарт в данный момент самозабвенно питается. А это значит, что он совершенно выключен из внешнего мира, и тащить бессознательное тело парта придётся им с Риа. Мистрис не привыкли носить тяжести, для этого у них существовали грузолёты и супарты. Но сейчас стояла глубокая ночь, и что первые, что вторые пребывали вне зоны доступа.

Он оказался и в самом деле невероятно тяжёлым. Тави сбегала в дом и вынесла по указу Риа большую светлую простыню. Тряпка тут же превратилась в не светлую, как только они сгрузили на неё тело парта и потащили по давно не мытому заднему дворику. Несколько шагов до порога показались Тави вечностью.

Чтобы поднять тело на диван, им понадобилось несколько попыток. Тави пришлось взяться за голые ноги, и она с содроганием ощущала под своими ладонями холодную как лёд, чужую кожу.

– Нужна вода, – сказала Риа, рассматривая руки, испачканные в крови чужака.

– Пресная? – спросила Тави.

– Ты идиотка? – в свою очередь поинтересовалась подруга. – В Океане он уже вдоволь накупался. Конечно, пресная. И тёплая. Нужно обмыть с него кровь. Тогда станет понятно, где он ранен.

– Полечишь его? – обрадовалась Тави.

– Ти, – Риа вздохнула. – Даже если не брать во внимание, что он —драгоценный парт, кем-то зверски избитый, а это, поверь, такая большая проблема, что и представить себе нельзя… Так вот, если даже оставить это, то… Я никогда не имела дела со взрослыми людьми. Моя специализация – младенцы. О взрослом организме, тем более отличном от мистрис, я знаю только в общих чертах.

– Всё равно ты знаешь больше, чем я, – буркнула Тави.

И пошла за водой. Она так и не поняла, в чём проблема: помочь кому-то, попавшему в беду. Правда, Тави никогда вживую не общалась с партами, но, конечно, видела резидентские ревю. И ещё – совсем иногда – брейны-фантазии со свитбоями на запрещённых неприличных каналах. Ничего такого особенного, кроме разгулявшегося воображения создателей брейнов, в них она не заметила. Тоже самое, что и на неприличных каналах с супартами в главной роли. Каждый знает, что это иногда происходит между взрослыми мистрис и их партнёрами судьбы. Это было доступно, буднично и неинтересно. А свитбои разжигали воображение, просто как всякий запрещённый плод.