Привет! Это я... (илл. Грёнтведт)

Грёнтведт Нина Элизабет

Идём вместе?

— Наверное, — это всё, что я ей ответила, сгребла снег с сугроба и запустила изо всех сил здоровенным снежком в стенку велосипедной стоянки.

И мы пошли на урок.

Математика

Первым уроком была математика. Я спокойно села на своё место, не предвидя никакой опасности. Но тут всё стало происходить очень быстро или… или медленно…

Я даже не знаю, как это случилось… Но всё равно — просто

в голове не помещается…

— Итак, сейчас у нас математика, — сказал учитель Каллестад и положил перед собой стопку зелёных тетрадей. Это были наши работы, сданные на прошлой неделе.

Каллестад открыл ту тетрадь, которая лежала сверху, и с улыбкой сообщил:

— Но, как оказалось, среди нас есть поэт.

При этом он не оглядывал класс, а смотрел прямо на меня.

Я ещё подумала, почему… Все смотрели на учителя, и я тоже.

— Большинство из вас выполнили работу по математике, как и следует, — продолжал Каллестад, — но наш юный поэт в тетради по математике на сей раз вместо чисел написал слова. Каллестад откашлялся и приступил к чтению:

«Если хочешь КЕМ-ТО в жизни стать, Нужно рядом с Арне постоять…»

Каллестад сидел за своим столом и преспокойно читал вслух моё стихотворение — признание в любви к Арне Свингену!!!!!!! Перед всем классом!!!!!!!

Я совсем растерялась и ничего не соображала. Ну совсем ничего! Остолбенела и смотрела прямо перед собой. Каллестад не сказал, КТО написал это стихотворение. И в тексте нигде не упоминается Арне Свинген. Или всё же… Я попыталась вспомнить. Кажется, нигде. Но то, что имеется в виду именно он, абсолютно ясно, правда ведь?..

«Ты, может, на письмо моё ответишь, Я этого хочу сильней всего…» —

читал Каллестад.

Класс смеялся. Весь класс смеялся. Все стали оглядываться, искать автора. Все, кроме меня. Я сидела как пригвождённая к месту, смотрела перед собой и чувствовала, как лицо заливает горячая краска. Знала, даже не глядя по сторонам, что все глаза устремлены только на меня.

Это был самый кошмарный урок математики за всю мою жизнь. В тот день, придя домой (да, я как-то пережила тот день!), я выдрала из тетради по математике стихотворение про Арне Свингена и, порвав на мелкие кусочки, спустила в унитаз. Потом я сидела в своей комнате. Внутри было абсолютно пусто. Я царапала кое-что в дневнике.

Что было, милый Арне, того уж больше нет. Стихи про нас с тобою я спустила в туалет. Хоть ты и не ответил на всю мою любовь, За всё тебе спасибо скажу я вновь и вновь. Совсем одна пойду я по трудному пути. В тетради будут цифры, а вовсе не стихи. «Один плюс один» — есть на это ответ. Но «Ода плюс Стиан» — ответа всё нет…

ДА ЧТО Я, с ума сошла? Я вдруг увидела, какую чушь написала. АБСОЛЮТНО не то имя! И даже не заметила!

Я хотела написать «Ода плюс Арне»! Даже притом что это уже неактуально. Но ни за что на свете я НЕ ХОТЕЛА ПИСАТЬ «СТИАН»! ГЛУПОСТЬ УЖАСНАЯ. ПРОСТО БЕЗОБРАЗИЕ. ЧТО ЭТО СО МНОЙ…

Я поспешила закрасить слово «Стиан» — так, чтобы имя нельзя было прочитать. Карандаш в этом месте проделал на листе дырку, она перешла и на следующую страницу.

Я заперла дневник на ключик, спрятала ключик и спрятала сам дневник. Запихнула подальше под кровать, а потом засунула туда же книги, одежду — что попало, чтобы никто и НИКОГДА его не обнаружил.

Красное пальто

После уроков Анникен снова пошла со мной. Мы забрались на Платформу, чтобы понаблюдать за маргиналами. В автобусе по дороге домой я рассказала ей и о них, и об их рисунках. Но Анникен не слушала. У неё только и разговоров было, что о её красном пальто, и о том, как при виде её балдели мальчики на школьном дворе, и о том, как к ней подошла Иселин и поговорила с ней.

На Платформе я извлекла из ящика бинокль. Маргиналы, как обычно, сидели на своём большом диване и смотрели ТВ. Дизеля я нигде не обнаружила.

— Дай глянуть, — Анникен взяла у меня бинокль и посмотрела на Зелёный дом.

— Скукоти-ища, — протянула она через две секунды. — И что тебе с того? На фиг оно нужно — шпионить за ними?…

Анникен стала смотреть в бинокль по сторонам и вдруг поинтересовалась:

— А это кто такой?

— Ты про кого? — я тоже посмотрела. Это был Стиан — он шёл с собаками из Большого леса.

— Да так, никто. Дурак один. Всего-навсего Стиан. Старший брат Хелле.

— Стиан! Как это я его раньше не заметила? — сказала Анникен и при этом всё смотрела и смотрела на него в бинокль — мне захотелось вырвать этот дурацкий бинокль у неё из рук.

— Он ходит в среднюю школу, — сказала я.

— Пошли, — скомандовала Анникен и отшвырнула бинокль. (Он приземлился в снег прежде, чем я его поймала.

Я подняла бинокль и, отряхнув от снега, спрятала в ящик. Анникен уже слезала с Платформы.)

— Пошли — куда? — спросила я.

— Поздороваемся со Стианом, — ответила Анникен и, утопая в снегу, двинулась вверх по склону навстречу Стиану.

На перехват. Её красивое красное пальто ходило волнами вокруг неё.

— Да брось, зачем это? — сказала я. Но Анникен меня не слушала, и мне пришлось идти за ней.

— Приве-етик! — сладким тоном протянула она, обращаясь к Стиану (Бе-е! Меня чуть не стошнило!)

Стиан, остановившись, смотрел на нас. Я осталась стоять чуть ниже по дороге. Анникен подошла вплотную.